Остальные согласно заворчали.
Симон внутренне содрогнулся. Началось. Уже. Совсем скоро в Шонгау не останется никого, кроме ведьм и тех, кто будет их ловить.
– Вздор, – воскликнул он. – Если она ведьма, то почему же позволила вам себя избивать? Она давно бы уселась на метлу и убралась восвояси. А теперь пошли вон!
Толпа невольно разошлась. Симон при этом то на одного, то на другого бросал гневливый взгляд. Когда мальчишки отошли на расстояние брошенного камня, он услышал их крики:
– Да он спит с палачихой!
– Уж она-то накинет ему петлю на шею!
– Его же и на голову-то не укоротишь, он и так короткий!
Симон вздохнул. Его еще неокрепшая связь с Магдаленой уже перестала быть тайной. Отец был прав, люди болтали.
Он склонился над девочкой и помог ей встать.
– Правда, что вы с Петером постоянно бывали у Штехлин?
София утерла кровь с губ. Пыль забилась в длинные рыжие волосы. Симон дал бы ей на вид лет двенадцать. Под слоем грязи он рассмотрел ее смышленое лицо. Лекарь припомнил, как ему показалось, что она была родом из семьи кожевника с Речного квартала. Родители умерли в последнюю эпидемию чумы, и ее приняла другая семья кожевников.
Девочка молчала. Симон взял ее за плечи.
– Я хочу знать, была ли ты с Петером у Штехлин. Это важно! – повторил он.
– Может, и была, – проговорила она.
– И ты видела Петера еще раз вечером?
– Штехлин про то ничего не знает, и да поможет мне Бог.
– Кто еще был?
– Пе… Петер после еще спустился к реке… Один.
– Зачем?
София поджала губы. Она избегала его взгляда.
– Зачем, я спрашиваю?
– Он сказал, это тайна. Он… он хотел еще с кем-то встретиться.
– С кем?
– Не сказал.
Симон встряхнул Софию. Он чувствовал, что девочка чего-то недоговаривала. Она неожиданно вырвалась и устремилась в ближайший переулок.
– Стой!
Симон бросился за ней. София бежала босиком, ее ножки шлепали по утоптанной глине. Она уже достигла Бранного переулка и затерялась среди служанок, возвращавшихся с рынка с полными корзинами. Когда Симон проскочил среди них, то задел одну из корзин. Та выпала из рук служанки, и редька, капуста и морковь разлетелись по всей улице. За спиной Симон услышал яростные крики, но остановиться не мог из страха упустить девочку. София оказалась шустрой; она уже исчезла за следующим поворотом, там переулки были не так многолюдны. Симон придерживал одной рукой шляпу и мчался за девочкой. Слева два дома упирались крышами друг в друга, и между ними вел узкий, едва втиснешься, проулок. На земле лежали кучи мусора и всякого хлама, а по другую сторону Симон увидел удирающую фигурку. Он выругался, распрощался с сапогами, пропитанными говяжьим жиром, и перескочил первую груду мусора.