— Я вернулся, чтобы остаться, папа, если ты примешь меня?
Мужчины обнялись, и казалось, что они никогда не смогут выпустить друг друга из объятий. Потом они отпрянули и стали удивленно ощупывать лица друг друга, повторяя одни и те же слова.
— Адони моу! — повторял снова и снова Андреас.
— Патера! — отвечал ему Адонис.
Затем вышел вперед Йоргис, потом Вонни и доктор Лерос. Они стояли маленькой группой, возбужденно разговаривая на греческом и обнимаясь.
Томас и Эльза крепко держались за руки.
— Мы никогда не забудем этой ночи, — прошептал Томас.
— Я была слишком прямолинейной, слишком настырной? Скажи мне, Томас? — взмолилась Эльза.
Не успел он ответить, как к ним подошли Андреас с сыном.
— Адонис, эта прекрасная молодая женщина уговорила меня написать тебе, когда я сомневался, стоит ли делать это. Она сказала, что письма любят все…
Адонис был высок и красив, с густыми черными волосами, которые однажды станут седыми, как у его отца, и, возможно, случится это здесь, в Агия-Анне. Эльза, которая легко могла выступать перед телекамерами и миллионами телезрителей, теперь просто онемела. Вместо этого она встала и обняла Адониса, словно они были старые друзья.
— Как вы прекрасны, — с восхищением обратился Адонис к белокурой девушке в белом платье с цветком в волосах.
— Эльза и Томас вместе, — поспешно выговорил Андреас, чтобы не было никаких недоразумений.
Адонис пожал Томасу руку.
— Вы очень счастливый человек.
Томас согласился с ним:
— Я действительно очень счастливый человек. — Затем он встал и обратился к остальным. Он смотрел Эльзе прямо в глаза, словно отвечая на ее вопрос о том, была ли она слишком прямолинейной и настырной. — Хочу сказать вам всем, что Эльза уезжает со мной. Мы едем в Калифорнию вместе.
— Еще повод, чтобы отметить! — воскликнул Андреас со слезами на глазах.
Томас и Эльза снова поцеловались, и, когда он усадил ее, обняв за плечи, началось торжество по поводу возвращения.
Андреас, Йоргис и маленькая Рина побежали за угощением и вином для блудного сына. У них было такое чувство, словно в Чикаго он недоедал.
Вонни села рядом с Адонисом, ее глаза блестели.
— А твой сын Ставрос? — спросил Адонис.
— Живет сам по себе где-то… — поспешно ответила она.
— Но почему бы ему не найти в своем сердце…
— Давай не будем говорить об этом теперь, главное, что ты вернулся, Адонис! Кстати, твой отец сильно изменился. Теперь он совсем другой, чем…
— Я теперь тоже другой, Вонни.
Поздравления и приветствия Адонису не смолкали.
Вонни сидела между Андреасом и Йоргисом, как это было почти всю ее жизнь.