— У меня есть предложение получше, — улыбнулась она.
— Хватит валять дурака. Если я могу тебя вернуть только так, я женюсь. Буду горд жениться на тебе, — добавил он немного погодя.
— Нет, спасибо, Дитер. Я не пойду за тебя.
— Так чего ты хочешь? — в отчаянии крикнул он.
— Хочу избавиться от тебя, забыть. Хочу, чтобы ты не был частью моей жизни.
— Странным способом ты это делаешь. — Он окинул взглядом постель, с которой она только что встала.
Эльза пожала плечами:
— Я сказала, что больше не доверяю тебе, не восхищаюсь тобой, не уважаю. Секс к этому не имеет никакого отношения. Секс — это просто секс, мимолетное удовольствие, восторг. Ты сам мне это говорил, помнишь.
— Помню, но ситуация была совершенно иной. Я говорил не о нас с тобой.
— Но принцип тот же, не так ли? — Теперь она была холодна как лед.
— Но не в моем случае, мы тогда говорили о совершенно бессмысленной пьяной интрижке на кинофестивале с какой-то глупой девчонкой, чье имя я даже не могу вспомнить.
— Бригитта. А она тебя помнит.
— Только для того, чтобы рассказать тебе и позлить.
— Знаю, понимаю.
— Тогда скажи, Эльза, если понимаешь, зачем вся эта сцена? Зачем ты убежала?
— Я обо всем написала.
— Ничего ты не написала. Какой-то вздор про ответственность и о каких-то чертах, которые надо подводить. Клянусь, я ничего не понял. До сих пор в недоумении. — Его красивое лицо исказилось от эмоционального перевозбуждения, волосы всклокочены.
— Бригитта сказала мне о Монике, — заметила Эльза.
— Моника? Моника? Но она была за столетия до нашей с тобой встречи. Мы договорились, что прошлое не существует. Не так ли?
— Так.
— Тогда зачем вспоминать? Клянусь, ни разу не видел ее с тех пор, как встретил тебя. Ни единого раза.
— Знаю.
— Так объясни. Умоляю. Если ты знаешь, что я не встречаюсь с Моникой много лет… в чем же дело?
— Ты и дочь ее не видел и не думал о ней.
— Ах, — выдохнул Дитер. — Бригитта поработала как надо.
Эльза смолчала.
— Этого не должно было случиться. Я сказал Монике, что не готов стать отцом. Она знала об этом с самого начала. Все было ясно. — Он начал нервничать.
— Сколько ей, Дитер? — спокойно спросила Эльза.
Он искренне смутился.
— Монике?
— Герде. Твоей дочери.
— Не знаю, я сказал тебе, не знаю о них ничего.
— Должен знать.
— Лет восемь или девять, полагаю. Но почему ты спросила, Эльза? Это к нам не относится.
— Ты отец ребенка. Это относится к тебе в какой-то мере.
— Нет, не относится. Это старый случай из моего прошлого, и я не виноват. Моника отвечала за контрацепцию. К ребенку я не имею никакого отношения, никогда не собирался заводить детей. Мы оба начали новую жизнь.