— А у Герды жизнь началась с безотцовщины.
— Перестань называть ее по имени, ты ее не знаешь, просто повторяешь слова этой стервы Бригитты.
— Ты должен был мне сказать.
— Нет, это было бы неправильно. Ты бы думала, что я не могу забыть ребенка от другой женщины. Будь справедлива, Эльза, тебе и это не понравилось бы.
— Мне бы это понравилось гораздо больше, чем папочка, бросивший своего ребенка, который ждет его и мечтает о нем.
— Это фантазии, ты же ничего не знаешь о ребенке.
— У меня та же история. Отец бросил нас, и я годами ждала его, надеясь и мечтая. Каждый день рождения, каждое Рождество, каждое лето. Я была уверена, что он напишет, позвонит или придет повидаться со мной.
— У тебя было по-другому. Твой отец жил с вами. У тебя было право думать, что он рядом. В моем случае я не имел к ребенку Моники никакого отношения. Никогда. Не могло быть никаких надежд.
Эльза долго смотрела на него.
— Что мне сделать, скажи? — наконец спросил он.
— Ничего, Дитер.
— Ты вернешься ко мне, если я как-то налажу связь с ребенком, которого не знаю?
— Нет, я никогда к тебе не вернусь.
— Но все это… — Он снова посмотрел на постель, где они любили друг друга. — Это для тебя что-нибудь значило?
— Знаешь, что значило. Прощание. — Она надела платье и сандалии и, сунув нижнее белье в сумочку, направилась к двери.
— Ты не можешь этого сделать! — закричал он.
— Прощай, Дитер. — Она вышла через аккуратный маленький садик Анна-Бич в сторону ворот. Синий пиджак она перекинула через плечо.
Дитер крикнул ей вслед:
— Не уходи, Эльза, пожалуйста, не уходи. Я так люблю тебя. Не оставляй меня…
Она не остановилась.
Вонни заметила, что в доме Марии совсем нет молока, а утром всем его захочется. Как только дыхание Марии стало ровным, Вонни тихонько выбралась из большой двуспальной кровати и отыскала глиняный кувшин. Она решила сходить в Анна-Бич, где кухня открыта всю ночь.
Возвращаясь с молоком, которое ей охотно дали на кухне, она встретила красивую немку с заплаканным лицом. Вонни спряталась за большую бугенвиллею, чтобы та ее не заметила.
Послышался голос мужчины, который громко звал девушку. Вонни плохо знала немецкий, но поняла его слова, и, на ее взгляд, они были искренними.
Но Эльза даже не оглянулась.