В первый раз после того, как Артур нашел мать в ванне, полной алой воды — светлые волосы, словно водоросли, плавают на поверхности, голова откинута назад, безжизненные глаза устремлены в потолок, — он не выдержал и расплакался.
А в следующий момент чья-то рука бесцеремонно толкнула его в спину, вернув с небес на землю.
— Прочь с моего крыльца!
Обернувшись на голос, он увидел перед собой женщину средних лет в домашнем халате. На вид незнакомка была ровесницей его матери, останься та жива. Женщина резко отчитала его и прогнала с крыльца. Полы ее халата развевались на ночном ветру.
В Артуре тотчас проснулся его репортерский инстинкт.
— Вы что-нибудь видели? — спросил он.
— Не ваше дело, что я видела, а что нет! — ответила женщина и, скрестив на груди руки, смерила его колючим взглядом. — Зато мне точно не нравится, во что превратилось это, с позволения сказать, лето Любви.
Позднее, когда Артур уже вовсю работал над статьей, ему в голову пришел заголовок: «Лето Любви сменилось Летом Смерти».
* * *
— О Кристиане никаких вестей, — сказал Уэйн по телефону три дня спустя. — Ни у меня, ни у наших друзей в городе.
Артур нахмурился и еще крепче прижал трубку к уху, перебирая стопки полицейских рапортов и отчетов судмедэкспертизы по третьему убийству. Новую жертву — молодого человека — звали Луи Мей; он недавно приехал в Сан-Франциско из Канзас-Сити, как и Кристиан, привлеченный в Калифорнию «золотой лихорадкой» — лихорадкой свободной любви. Увы, вместо любви он встретил здесь смерть: его нашли лежащим на мостовой со вспоротым горлом и цветком в руке.
Вдруг и с Кристианом случилось то же самое? Просто его тело до сих пор не нашли?
— Но сегодня утром случилось нечто странное, — добавил Уэйн.
— Что? — Артур выпрямился и положил бумаги на стол.
— В безбожно ранний утренний час в мою дверь постучал незнакомый католический священник.
— Священник? Что ему было нужно?
— Он спросил меня, знаю ли я, где Кристиан и где он мог бывать ночью. Странно, не правда ли?
«Странно» — это мягко сказано. Несмотря на свое имя, Кристиан был далек от религии. Более того, не скрывал своего презрения к тем, кто благочестиво склонял колени перед равнодушным божеством, — как, например, родители Артура. С какой стати священнику интересоваться Кристианом?
Как будто услышав его немой вопрос, Уэйн пояснил:
— Священник сказал, что ему крайне важно найти вашего брата и поговорить с ним. По его словам, бессмертная душа Кристиана висит на волоске. Священник попросил меня передать вашему брату, что ему еще не поздно отринуть того, кем он стал, и, приняв в свое сердце Христа, тем самым обрести спасение. Он так и сказал. Это были его точные слова.