Стэнли свято чтил устав и безупречно провел допрос Джордана. В свою очередь тот постарался ни на йоту не отступить от той лжи, которую приготовил Ватикан: гора рухнула в результате землетрясения, и все погибли. Он и Эрин по чистой случайности оказались в том углу, который остался цел, и три дня спустя были спасены из-под завалов присланной из Ватикана поисковой командой. На первый взгляд все правдоподобно и просто.
Увы, это была ложь. Но что еще хуже, лжец из Джордана никакой. Неудивительно, что командир заподозрил, что он что-то не договаривает. Как о том, что случилось в Масаде, так и о том, что было потом.
Джордана уже сняли с активной службы и отправили на консультации к психиатру. Кто-то наблюдал за ним все это время, ждал, когда же он наконец расколется.
Ему же хотелось одного — вернуться в действующую армию и делать свое дело дальше. Как член Объединенного экспедиционного криминалистического корпуса, он работал в Афганистане, где исследовал места военных преступлений. Он был специалист своего дела и хотел и дальше им заниматься. Что угодно, лишь бы чем-то себя занять, лишь бы не сидеть сложа руки.
И вот теперь вместо этого Стоун стоял навытяжку рядом с еще одним гробом, чувствуя, как сквозь подметки от холодного мраморного пола начинают замерзать пальцы ног. Рядом с ним дрожала от холода сестра Сэндерсона. Как жаль, что он не может предложить ей свой парадный китель.
Джордан не особо вслушивался в слова военного капеллана, скорее, следил за интонацией его голоса. У священника на всю заупокойную службу было лишь двадцать минут. В Арлингтоне каждый день проходят похороны, так что хочешь не хочешь, а нужно выдерживать график.
Вскоре Джордан уже выходил из часовни, а еще через пару минут стоял перед свежевырытой могилой. Он проделывал этот путь уже столько раз, что ноги сами несли его. Гроб Сэндерсона стоял на присыпанной снегом земле рядом с задрапированной ямой.
Холодный ветер мел поземку, и снежинки на мерзлой земле то извивались, подобно щупальцам, то напоминали перистые облака — те самые, что можно часто увидеть в пустыне, в которой погиб Сэндерсон. Джордан молча выстоял всю церемонию. Винтовки дали три прощальных залпа, затем тишину прорезали скорбные ноты горна. Капеллан вручил матери Сэндерсона сложенный в несколько раз флаг.
Так бывало всякий раз, когда они хоронили очередного своего товарища. Правда, легче от этой мысли Джордану не стало.
Когда все закончилось, он пожал руку матери Сэндерсона, такую тонкую и холодную, что он испугался, что ненароком сломает ее.