Колбенев поплыл. Спокойно и напористо приближался он к берегу. Кузьма, стоявший по пояс в воде, что-то кричал, подавая советы. Но едва ли Вадим, отчаянно работавший руками и ногами, слышал его. Он спасал друзей как умел...
Егор осторожно подгребал следом за Колбеневым, готовый в любое мгновенье подналечь на вёсла и ринуться на помощь. Он чувствовал, что по мере приближения к финишу всё больше начинает волноваться, будто его жизнь в эти мгновенья и вправду зависит от Вадима.
Наконец, Колбенев поднялся из воды.
- Ну как? - нетерпеливо спросил Непрядов майора.
Тот не спешил с ответом, разжигая Егорово нетерпение.
- Будем жить? - не отставал Непрядов.
- Живите, - смилостивился Стародуб. - Будем считать, приказ выполнен.
Когда шлюпка, перевернутая кверху дном, заняла на берегу прежнее место, майор вскинул на плечо сложенные вместе вёсла и пошёл в дюны, что-то насвистывая. Как следовало полагать, он остался доволен.
Проводив его долгим взглядом, ребята какое-то время молчали, будто не зная, о чём теперь говорить. Кузьма жадно курил. Вадим растирался полотенцем, страдальчески морщась. Вдруг в душе у Егора взорвалось что-то необъяснимо буйное - так случалось в детстве, когда отчего-то хотелось дурачиться, кричать и петь. Он сграбастал дружков в охапку и завалил их на песок. С воплями и хохотом они возились до тех пор, пока не выдохлись. А потом, распластавшись, долго лежали на песке, глядя в густевшую синь вечернего неба. И казалось, не было в это мгновенье людей удачливее и счастливее их.
Как бы проникнувшись взаимной симпатией, они стали, не сговариваясь, величать друг друга Егорычем, Вадимычем, Кузьмичом. Им было приятно слышать собственные имена не по школярским кличкам, а как бы украшенные особым интимным уважением, какое оказывают друг другу разве что старики. Но особенно рад был Кузьма - это его идея, пришедшаяся всем по душе: так повелось общаться между собой в их сталеварской бригаде, когда он работал подручным.
Где-то за соснами призывно запела труба. Друзья вскочили на ноги и, крепко обнявшись за плечи, зашагали на вечернюю поверку.
- На погонах якоря, жарким пламенем горят... - во все горло запел Егор, а Кузьма с Вадимом тотчас подхватили. - И на ленточках ветер их вьёт...
6
После отбоя Непрядову долго не спалось. Растянувшись на койке, он глядел в туго натянутый брезентовый подволок, на котором лежали тени от просвеченных луной сосновых веток. Через откинутый полог слабо веяло ночной свежестью, тонким запахом лесных трав и хвои. Вблизи палатки без умолку стрекотали кузнечики, а где-то поотдаль временами вскрикивала ночная птица. От воспоминаний минувшего дня по всему телу растекалась приятная истома.