— Хватит! — сорвался на визг Тано, и жилы на шее у него вздулись.
Словно не слыша его, она спокойно закончила:
— Комиссару Каттани.
Чуть позже прибыл комиссар. И успел услышать, как Тано звонит по телефону Эспинозе.
— Я начал жечь все бумаги, — сообщал Тано. — И вы уничтожьте. Все равно всему конец. Все пошло прахом.
Повесив трубку, он заметил, что на пороге стоит Каттани и пристально на него смотрит.
— Входи, — проговорил Тано совершенно спокойно. — Я тебя ждал.
— Где Эстер? — спросил Каттани.
— Там, наверху, — невозмутимо ответил Тано. — Ты знаешь, что она хотела уйти к тебе? Ну уж нет, ты и так у меня все отнял, не мог же я отдать тебе и ее.
От этих слов Каттани ударило будто током, и он стремглав бросился наверх. Эстер, одетая, лежала на постели, голова ее тонула в подушках.
— Эстер! — окликнул он.
Дотронулся до ее руки, потом попробовал тихонько приподнять и только тут увидел темневшую у нее на груди рану.
— Нет! — в отчаянии закричал Каттани. — Нет!
Он взял ее на руки и, словно укачивая, прижал к груди. Гладил ее волосы, руки и вдруг заметил у нее на запястье свои старые часы, которые она взяла у него на память.
Потом, осторожно опустив тело Эстер на постель, он кинулся вниз и набросился на Тано Каридди.
— Убийца! — кричал комиссар, в бессильной ярости сжимая кулаки. — Что ты наделал? Ведь ей было всего двадцать лет!
Потом Каттани отправился к Эспинозе.
Без передышки вел машину до виллы Паузания близ Локарно. Тяжелые железные ворота ему отворили двое охранников. Они сели в его машину и по извилистой аллее, по сторонам которой высились деревья и были разбиты цветочные клумбы, сопроводили до дверей виллы.
Телохранители не произнесли ни слова. Ограничились тем, что встретили и проводили. Словно заранее знали о его приезде, словно его ждали.
Прежде чем впустить в дом, один из них, по-прежнему молча, встал перед ним — широкоплечий, массивный, смуглолицый — и кивком головы приказал поднять вверх руки.
Комиссар, не споря, подчинился. Тот его тщательно обыскал с ног до головы. Вынул у него из-за пояса пистолет и только тогда позволил перешагнуть порог.
Коррадо увидел Эспинозу.
Он сидел за большим письменным столом, а рядом на полу стояли две дорожные сумки. Как раз в этот момент вошел парень в вельветовом пиджаке и взял сумки. Эспиноза показал ему на третью, у книжного шкафа,
— И эту тоже.
Парень вышел через стеклянную дверь и понес сумки к вертолету, стоящему на гладком зеленом газоне.
Эспиноза поднялся из-за стола. Фигура у него была стройная, манеры аристократические, передвигался он легко, бесшумно. Поистине обладал тем, что называется представительной внешностью.