— В чем?
— В дипломе. Здесь я его никогда не допишу.
— А зачем тебе диплом? — сухо спросил Женька.
— Странный вопрос. Чтобы закончить институт.
— А институт зачем кончать?
— Чтобы потом работать. Я же люблю свою будущую специальность. Я так долго мечтала, чтобы поступить именно в этот вуз. Я просто должна все довести до конца.
— Кому должна? — Он смотрел на нее пристально и холодно, точно следователь на допросе.
— Себе. Маме, в конце концов. Она во всем себе отказывала, чтобы дать мне возможность учиться.
— Запомни, Женя, никто никому ничего не должен. В том числе и самому себе, — произнес Женька тоном оракула.
Она усмехнулась.
— У нас с тобой разные философии.
— Это плохо. — Он глянул на нее без улыбки, сурово и требовательно. — У нас должна быть одна философия. Общая. Мы ведь договаривались.
— Но не могу же я превратиться в твой придаток!
— Почему в придаток?
— Потому что ты хочешь, чтобы все и всегда решал только ты один, а я лишь поддакивала тебе, как бессловесная рабыня. Это же… это домострой какой-то!
— Вот и хорошо. Мне нравится домострой.
Она не понимала, шутит он или говорит серьезно. Лицо его было непроницаемым, но в глубине глаз, похоже, плясали черти. «Красивые у него глаза, — неожиданно для себя подумала Женя. — И сам он красивый. Вовсе не дурак и не дебил. Сильный, упрямый, независимый, настоящий мужчина. Почему этого не видят другие?»
— Нет, Женька, — проговорила она твердо. — Так не пойдет. Я человек и требую, чтобы со мной обходились по-человечески.
— По-человечески? — задумчиво переспросил Женька и, внезапно схватив ее в охапку, силком усадил к себе на колени. — Так подойдет?
— Пусти! — запротестовала она. — Сейчас же!
— Нет уж, сиди, — засмеялся он. — Или, лучше, лежи! — С этими словами Женька опрокинул ее на диван и сжал так крепко, что трудно стало дышать.
Он срывал с нее одежду, яростно и нетерпеливо. Женя слабела в его руках и думала с изумлением и восторгом: «Что с ним стало? Раньше он боялся дотронуться до меня. Раньше…»
Произошедшие в Женьке перемены вскоре стали заметны не только Любке. Остальные девчонки также начали украдкой поглядывать в его сторону, и особенно Ника. Последняя так и норовила пройти мимо и обязательно задеть его рукой или плечом.
Если раньше Женя ловила на себе сочувственные взгляды хористок, то теперь многие смотрели на нее, не скрывая зависти. Этому отчасти способствовало то обстоятельство, что Женя позволила себе поработать над Женькиным имиджем, а попросту говоря, гардеробом. Она в мягкой форме убедила его выкинуть на помойку растянутый до неприличия свитер и заношенные почти до дыр джинсы. К ее удивлению, Женька беспрекословно подчинился. Вдвоем они порылись в его шкафу и отыскали там вполне удобоваримые брюки, а после съездили на барахолку и купили пару совсем дешевых, но приличных джемперов. Женя собственноручно подрезала Женьке его вечно спадающую на глаза челку, и он, как говорится в сказке, стал молодцем, хоть куда.