— Угощайтесь, парное.
— Спасибо, с удовольствием, — сказал Воскобойников, и женщина наполнила одну чашку.
— А вы? — спросила она Позднякова.
— Спасибо, я не пью молока, — объяснил Поздняков.
— Ну и напрасно, — мягко пожурила его женщина. — Молоко — напиток жизни.
— Вам бы на телевидение, в рекламную службу, — усмехнулся Поздняков, — заткнули бы за пояс барышень с зимней свежестью во рту.
Женщина рассмеялась, сразу помолодев, и Поздняков решил, что ей чуть больше сорока. Стало быть, они с Ларисой были ровесницами, да только вели совсем разные жизни. Одна жила на земле и пила парное молоко, другая скользила на незримой грани вымысла и реальности и питалась иллюзиями и собственной фантазией. Покойная Лариса носила эксклюзивные наряды от модного модельера и могла позволить себе купить белый концертный рояль просто так, в тон мебели, а эта ходила за три километра с молоком, вставала чуть свет, чтобы подоить корову, а развлекалась тем, что смотрела вечером по телевизору какое-нибудь очередное ток-шоу. Лучики морщинок уже прочно обосновались в уголках ее круглых карих глаз и губ, покрытых кричаще-яркой помадой.
— А мы, Раиса Ивановна, приехали вас порасспросить, — сказал Воскобойников, успевший осушить чашку молока. — Расскажите-ка еще раз, если вам не трудно, то, что вы рассказывали мне утром. Ну, про то, как вы в воскресенье заходили на дачу к Ларисе Петровне Кривцовой, и про то, что вы там увидели.
Женщина сразу посерьезнела.
— Да что ж рассказывать? — Она характерным жестом провела ладонями по обтянутым пестрым ситцем бедрам. — Я ведь на минуточку всего и заглянула — спросила, не желает ли она молока. Она, правда, ни разу у меня молоко не брала, но я все же так, на всякий случай… — Женщина замолчала и, шумно вздохнув, облизала языком свои накрашенные губы. — Сначала заглянула к Гелию Андриановичу, смотрю, дверь заперта, а машина во дворе стоит. Думаю, значит, где-то неподалеку — поставила молоко возле калитки…
— Вы немного перепутали, Раиса Ивановна, машина у меня в воскресенье в Москве была, вы ее в пятницу видели, — перебил женщину Воскобойников.
— Ах да! — Женщина задумалась. — Пожалуй, что так. Точно, машины не было, но остальное я помню хорошо.
В разговор вступил Поздняков:
— Да не волнуйтесь вы, Раиса Ивановна, я не из милиции, протокола составлять не собираюсь. Можете мне все как есть спокойно рассказывать.
— Да я не знаю, — она часто замигала карими глазами, — там ведь ничего особенного не было. А что, разве она не ночью… умерла?
— Ночью, — подтвердил Поздняков. — Просто мы пытаемся восстановить весь тот день.