— Так уж и все?
— А вы думаете иначе, молодой человек? — усмехнулся Воскобойников.
— Я как-то вообще не склонен к обобщениям.
— Понятно, такие мелочи вас не интересуют, — печально заключил Гелий Андрианович.
— По крайней мере сегодня мне не до них.
Поздняков высадил Воскобойникова у его дачи, вышел сам и, пройдя немного вперед, остановился напротив дома Ларисы Кривцовой. Опустевший особняк неприступной крепостью белел за высокой оградой, словно жил своей жизнью, в которую не собирался допускать посторонних. Где-то там, в его чреве, были белый диван, белые кресла, белый рояль, одинокое и грустное белое царство.
Поздняков подергал запертую калитку и зачем-то нажал на звонок. Никто не отозвался.
— Да там никого нет.
Поздняков рассеянно обернулся и снова уперся взглядом в худощавую фигуру Воскобойникова, который, оказывается, стоял у него за спиной. Поздняков даже поежился — он терпеть не мог соглядатаев.
— Старуха в Москве, а может, уже отчалила в Кострому. В право наследства она только через полгода вступит, если, конечно, доживет.
Поздняков пожал Воскобойникову руку и вернулся к своей запыленной «шестерке».
— Николай Степанович, а вы знаете, что следователь настроен закрыть дело? — крикнул вдогонку Гелий Андрианович, похоже, заготовивший этот сюрприз, так сказать, на десерт.
— Догадываюсь, — мрачно отозвался Поздняков.
Черт его дернул соблазниться разливным пивом! Ностальгия по давнему прошлому сработала. Хотя тут, как говорится, с какой стороны смотреть. Не притормози он возле амбразуры в жестяной будке, облюбованной бомжами и пенсионерами, наверняка избежал бы последующих неприятностей. Но зато не сделал бы потрясающих открытий.
Металлическая палатка с небольшим окошком, через которое выдавалось дешевое разливное пиво, этакий последний социалистический оазис в рыночной пустыне, располагалась неподалеку от поздняковского дома, в нескольких сотнях метров. Обычно он спокойно проезжал мимо, разве что бросив рассеянный взгляд на забулдыг, смакующих желтую бурду. А тут его словно кто-то за кадык дернул, так захотелось этой дешевой кислятины. Нелепое желание овладело им, и он припарковал машину у обочины. Двинулся к амбразуре, из которой, как только он протянул туда несколько мятых бумажек, немедленно высунулась рука, плюхнувшая на мокрый прилавок кружку с пивом. Жадно прильнув к ней, Поздняков успел сделать пару глотков и подумать, принадлежала ли рука, протянувшая ему кружку пива, существу одушевленному или же была частью какой-то невидимой машины. И тут ему явилось видение.