И сразу после очередных измерений пульса и давления, и после раздачи лекарств Морс получил возможность прочитать аннотацию второго литературного произведения (ну, литературного до известной степени), попавшего к нему в руки.
Нырнув в воду, молодой Стив Мингелла сумел вытащить девчушку на борт взятой в аренду яхты и попробовал неловко использовать свой вариант искусственного дыхания – в виде спасающего жизнь поцелуя. Чудом шестилетний ребенок ожил, и несколько дней подряд в яхт-клубах по всему побережью Флориды поднимали тосты в честь Стива. Возвратившись в Нью-Йорк, он получил письмо, а внутри конверта – билет от отца маленькой девочки – плейбоя и владельца самых изысканных, самых дорогих и самых экзотических ночных заведений Нью-Йорка, специализировавшихся на удовлетворении самых невероятных сексуальных фантазий. События начинают развиваться, когда Стив робко ступает на толстый ковер этого эротического рая и показывает блондинке топлесс на рецепции присланный ему билет – билет, окрашенный в темно-синий цвет…
Даже если мои вечерние гости не могут видеть часы, они должны прочитать время по моему лицу.
Р.У. Эмерсон
Спустя полчаса после ухода Льюиса, Фиона снова подошла к кровати Морса и попросила его опустить нижнюю часть пижамы, лечь на левую сторону и оголить правый бок. По факту исполнения этого приказа (как имел обыкновение выражаться Морс, поскольку он изучал классическую литературу и историю), она позвала мрачную Несси, которая должна была сделать ему укол бесцветной жидкости. Эта процедура (Морс ничего не видел через правое плечо) была выполнена, как ему показалось, без должной профессиональной тонкости и он прорычал «О, Господи», а тело его невольно дернулось, когда нечто наподобие железного вертела, воткнулось ему в заднюю часть, после чего он ощутил нажатие на поршень.
– Сейчас вы немного поспите, – было лаконичным комментарием страшилища из Лох-Несс и Фиона, оставшись одна, налила какую-то дезинфицирующую жидкость на кусочек марли, которым начала энергично растирать пораненное место.
– Эта женщина в Бухенвальде получила бы самый высокий пост! – отозвался Морс. Но по непонимающему выражению лица Фионы, он вдруг осознал, что нацистские концентрационные лагеря были настолько же далеко в прошлом для молодой медсестры, насколько снятие осады Мафекинга[3] для него самого. Это заставило его ощутить свои годы. Уже сорок пять лет прошло после окончания Второй мировой войны… а эта молоденькая… сестра… не может быть старше… Морс почувствовал себя крайне усталым и истощенным.