Вполне простительно, что на мгновение едва уловимая усмешка появилась на губах старшей сестры Маклейн, а на ее щеки вернулась обычная бледность.
– Он не диабетик, – начал молодой доктор.
– Даю ему еще два года!
– Однако он действительно поправился.
Молодой доктор (и с полным правом) твердо решил добиться, чтобы и за ним признали какую-нибудь маленькую заслугу в достаточно удовлетворительном пребывании главного инспектора Морса в системе национального здравоохранения.
– Большой везунчик! Даже я считал, что ему нужно вырезать половину внутренностей!
– Он изначально достаточно здоровый человек, – сделала допущение старшая сестра, которая уже полностью восстановила самообладание.
– Предположим, что так, – уступил консультант. – Если исключить желудок, легкие, почки, печень – особенно его печень. Может протянет до шестидесяти, если будет делать что ему говорят – в чем сильно сомневаюсь.
– Подержим его еще несколько дней?
– Нет! – решил консультант, после краткого молчания. – Нет! Отправляйте его домой. Его жена обеспечит ему заботу и уход не хуже, чем мы! Амбулаторное лечение и через две недели ко мне на осмотр. О’кей?
Эйлин Стантен собиралась поправить фактическую ошибку консультанта (про жену), когда медсестра вбежала в комнату.
– Извините, сестра Маклейн – но мне кажется, что сердце одного из пациентов остановилось.
– Он умер? – спросил Морс.
Эйлин, которая присела на стул у его кровати, грустно кивнула. Было время послеобеденного отдыха.
– Сколько лет ему было?
– Не знаю точно. На несколько лет моложе вас, мне кажется.
Лицо ее было мрачно.
– Может быть, если бы…
– Мне кажется, вы сами нуждаетесь в небольшой нежной заботе, – сказал Морс, угадывая ее мысли.
– Да!
Она посмотрела на него и улыбнулась, твердо решив, что пора кончать с унынием.
– А вы, мой добрый сэр, тоже еще долго не сможете получить нашу чудесную нежную заботу. Завтра мы вас вышвырнем – вы нас достали!
– Хотите сказать, что меня выписывают?
Морс не был уверен, хороша эта новость или плоха, но она сама помогла ему:
– Хорошая новость, не так ли?
– Мне будет вас не хватать.
– Да, будет…
Но Морс заметил, что в ее глазах заблестели слезы.
– Почему бы вам не рассказать мне, что случилось?
Он произнес эти слова тихо, и она ему рассказала. Рассказала про эту отвратительную неделю, и про то, как мило было со стороны руководства больницы позволить ей поменять ее ночные смены; и особенно про то, как хорошо к ней отнеслась старшая сестра. Но по щекам ее текли и текли крупные слезы, и она отвернулась, прижав одну руку к лицу, пока другой рукой пыталась достать платочек. Морс вложил свой собственный, не особенно чистый носовой платок в ее руку, и некоторое время оба сидели молча.