– И про его дочку, – пробормотал Льюис едва слышно.
– …и вспомнил «Медведя Донавана». Ф.Т. Донаван. Готов поспорить на свою следующую зарплату, что «Ф» это первая буква имени «Франк»! Ха! Вы слышали когда-нибудь, чтобы жена обращалась к мужу по фамилии?
– Да, сэр.
– Глупости! Не в наши дни.
– Но это не происходило в наши дни. Это было…
– Она звала Франка Донавана – поверь мне!
– Но, может быть, она чокнулась, и если это так…
– Глупости!
– Ну, мы никогда не узнаем наверняка, не так ли, сэр?
– Глупости!
Морс откинулся назад с самодовольным и авторитетным видом человека, убежденного, что то, о чем он трижды сказал «глупости», по законам Вселенной непременно должно быть глупостью.
– Если бы мы только знали их рост – Джоанны и… и той другой женщины. Но есть небольшой шанс, а? Те могилы, Льюис…
– Какую новость хотите услышать первой, сэр? Хорошую или плохую?
Морс поморщился.
– Это?.. – он указал на конверт.
– Это хорошая новость!
Морс медленно вынул и подробно осмотрел фотокопированный лист.
Утро 7 часов 25 минут
Утопленное тело было в части канала, собствет. герц. М –
перенесено в «Плуг» в Уольве – личность? Неизвестна.
Предв. данные осмотра – предп. смерть через утопление –
видимые раны отсутс. – 162 см – хорошее физ. состояние –
возр. 35 лет. Синева на губах (прав. сторона) – тело тепло
одето полностью, без шляпы и обуви – лицо: бескровное, синее.
– Это конечно не рапорт коронера, сэр, но это лучшее, чем мы располагаем. Этот приятель, должно быть, осматривал ее до вскрытия. Интересно, не правда ли?
– Очень интересно.
Отчет был написан на белом листе бумаги с датой и подписал его, видимо, некий «др Виллис», потому что не только почерк был типичным для получитаемой писанины, неизменно связываемой с медицинской профессией. Типичными были и написанные обескураживающе неразличимо «п», «н» и «и» – эти буквы будто срисовали с некоего подобия закругленным рыболовным крючкам. Очевидно, это были заметки прилежного местного лекаря, приглашенного удостоверить смерть и предпринять необходимые действия – в этом случае потом, наверняка, все это было передано какой-то более высокой инстанции. Несмотря на это в записках можно было найти несколько крупиц самородного золота: добрый доктор Виллис точно измерил рост и сделал пару уместных (и очевидно, точных) наблюдений.
Однако, с точки зрения Морса недвусмысленное утверждение, сделанное доктором, о том, что тело было все еще тепло, было нелепо. Вероятно, это был документ, приложенный позднее к последующему заключению по вскрытию и впоследствии повторенный как на суде, так и в рассказе полковника. Жаль, потому что, если Морс был прав, и тело Джоанны Франкс было заменено другим, то тогда эта женщина должна была умереть в ранние утренние часы и, следовательно, никак не могла утонуть тремячетырьмя часами позднее. Достаточно рискованно для убийцы. Конечно, было странно, что лицо мертвой женщины посинело настолько быстро; но нельзя было пренебречь очевидным фактом, что первый медик, который осмотрел труп, установил, что он все еще теплый.