Молодой князь неловко поднялся. Навроцкий встал тоже. Илья посмотрел на него, оглянулся по сторонам и понял, что их отсюда просто так не выпустят.
– Послушай-ка, приятель... – В голосе Навроцкого сильнее обозначился польский акцент: он начинал выходить из себя. – Ты здесь откуда? Сюда легко войти, дверь не заперта, а вот выйти... Матка боска{Матерь божья (
польск.)}, у тебя могут быть неприятности!
– Как бы я тебе неприятностев не налепил, – как можно спокойнее ответил Илья, хотя у него уже тряслись все поджилки. Он не сомневался, что справится с Навроцким, но вот с его шайкой...
– Прошу по-доброму, уходи! – вполголоса процедил Навроцкий, и Илья понял, что это последнее предупреждение.
– Илья, оставь, ступай... Это мои заботы, – дрожащим голосом вмешался мальчик.
– Пан говорит дело, – усмехнулся Навроцкий. Краем глаза Илья заметил, что их уже обступили. А посему не стал терять времени и молча «закатал» Навроцкому в челюсть. Тот кубарем отлетел к стене, вскочил с перекошенным лицом, кинулся на обидчика. Илья чудом успел перевернуть стол, карты и деньги посыпались на пол, диким голосом завопил сбитый им походя с ног оборванец, но на Илью уже навалились трое. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы с места, отбросив носок, не вскочила толстая баба, про которую Илья совсем забыл. В тусклом свете лампы он увидел широкое курносое лицо.
– Молча-а-ать! – гаркнула вдруг она хорошо поставленным голосом частного пристава. К изумлению Ильи, оборванцы, державшие его, тут же вскочили на ноги и чуть ли не вытянулись, как рекруты на плацу. Баба, кряхтя, нагнулась за своей жестяной кружкой. Деловито сказала:
– Рвите когти, зеленые ноги! – и запустила кружкой в лампу. Раздался звон, стало темно, послышались вопли и проклятия. Илья на ощупь подобрал с пола несколько ассигнаций, схватил за руку молодого князя и рванулся к двери. У выхода их попытались схватить, но тут уже Львов, придя в себя, дал нападавшему сдачи. Тот завыл, дверь распахнулась – и Илья с князем вылетели на залитый солнцем Цветной бульвар...
– Илья, я не могу больше! – взмолился юноша уже на Трубной площади.
Тот остановился, перевел дыхание. Оглянувшись назад, с облегчением понял: не догонят. Да и вокруг уже было полно народу, на углу прохаживался потный городовой, у тротуара толпились извозчики.
– У тебя кровь... – испуганно сказал молодой князь.
– Где?
Илья провел ладонью по лицу, поморщился, нащупав ссадину, и кисло подумал, что сегодня вечером ему с хором точно не выйти. Не замазываться же тестом с кирпичной пылью, как Кузьме... Так и не нашелся этот паршивец! Только зря из-за него в чужую заваруху влез.