Жизнь обитателей Бит Отеля была по-прежнему сосредоточена в маленьком квартале на левом берегу, с севера его ограничивала Сена, с запада по улице Сены – магазин с английской литературой, с юга – кафешки и бары на Сен-Жермен, а на востоке – книжный магазин Mistral. В том июле Джордж Уитмен расширил территорию Mistral и открыл новый читальный зал в квартире над магазином, там было три комнаты с книгами. На вечеринке, устроенной в честь расширения пространства, была Сильвия Бич, в ее честь через шесть лет Уитмен изменит название магазина на «Шекспир и С°»; еще это преследовало цель привлечь большее число американских туристов, многие из которых и по сей день верят, что именно в магазине Джорджа на улице Бушери впервые появился изданный Бич «Улисс» Джойса.
Теперь, когда Аллен уехал, Грегори, естественно, стал чаще видеться с Биллом. Конечно же, Грегори перепробовал весь кокаин, который появлялся, когда приходили Стерн или Фиппс, но, как и Аллен, никогда не принимал большую дозу и не употреблял его достаточно регулярно, чтобы стать наркоманом. Билл же, напротив, теперь был законченным наркоманом и постоянно употреблял героин. В таких обстоятельствах неудивительно, что и Грегори скоро стал наркоманом. Когда Грегори спросил у Билла, можно ли и ему взять немного, Билл ответил: «Да, но это яд, Грегори».
В Париже Грегори и Биллу пришла в голову идея открыть магазин, который бы назывался «Интерпол»: «Поэт становится полицейским». Грегори рассказал Аллену, что магазин планировалось наполнить «самой грязной, порочной, вульгарной, хлюпающей, невероятной дрянью»: «Мы хотели быть абсолютно свободны от предрассудков». Они планировали снабжать людей информацией, которая появлялась по героину, особенно информировать их об изменениях в законодательствах: к примеру, о том, что в Испании теперь нужен рецепт на опиат “Диосан”, или о том, что некоторые наркотики теперь продаются во Франции под другими названиями». Это должно было быть местом самой передовой прессы, но, что неудивительно, эта идея так никогда и не воплотилась в жизнь. Несомненно, это стало бы сенсацией, в особенности потому, что планировалось освещать выход книг, «написанных джанки, наркоманами, дебилами с глазами, скошенными к переносице, нескладехами с огромными ступнями»: «Мы будем хвалить, кричать и славить всяческую желчность и опускать, критиковать, осуждать все, имеющее отношение к светским приличиям и белым воротничкам».
Грегори провел бурное лето и умудрился рассориться со многими обитателями отеля, в том числе с Гаем Карлоффом, который запретил обращаться к нему или к его подруге. Грегори даже как-то умудрился подраться. Он рассказал подробности Аллену: «Как-то вечером, когда я был пьян, Дейв Макадамс принялся допекать меня тем, что я якобы не понимаю страданий негров, или чем-то подобным. Короче, я ответил ему, что терпеть не могу народы, которые вечно во все вмешиваются, евреев, негров, итальянцев, и тут ко мне подошла какая-то скотина и, полагая, что я и в самом деле ненавижу евреев, язвительно вылила мне на голову кружку пива. Я поднялся и первый раз за долгое время избил кого-то, я снова и снова бил его ногами, а он был большим и не ударил меня, они оттащили меня, а я был рад, потому что теперь все стали меня спрашивать про битников, так что я не ушел». Грегори завладел комнатой номер 41 и наконец-то купил себе небольшую газовую плитку, теперь он мог готовить себе сам и не обедать каждый раз где-то на улице.