Норс рассказал Лейланду, что его первая работа в технике «разрезок» так взволновала его, что он подумал, что сходит с ума: «Я писал или, вернее, кто-то писал моей рукой такое, чего раньше не было. Мне все время казалось, что мной кто-то управляет, что во мне живет другое существо, что я слышу в себе чей-то голос… Когда я делал свои первые “разрезки” в Бит Отеле, я обнаружил, что в соседней со мной комнате живет английский поэт, который занимается тем же самым. Совпадали целые фразы и слова, хотя, когда мы писали их, мы еще не были знакомы. Моя работа снова и снова совпадала с работой Берроуза, который жил этажом выше».
И хотя Норс и пропустил самое первое волнение, поднявшееся вокруг «разрезок», и не принимал участия в «Уходящих минутах» и «Дезинсекторе!», в последующие годы он был одним из немногих писателей, которые продолжали творить, используя эту технику. Он вспоминал: «Моей первой “разрезкой” была книга “Sniffing keyholes” (“Нюхая замочные скважины”), я показал ее Брайону Гайсину, который проглядел ее и сказал: “Ты должен показать ее Берроузу”. И я ответил: “Нет, мне кажется, что я сумасшедший, даже не представляю, как я мог написать нечто подобное”. Тогда он сказал: “Да нет, ты не сумасшедший, это просто новейший эксперимент”. И я показал рукопись Берроузу, который заметил: “Да, ты действительно нашел что-то новое”». Действие «Sniffing keyholes» происходит в Танжере: «ZZ взволнованно сказала: “Кажется, я начинаю понимать, как же нужно использовать слова…”» Это было описание возни геев в стиле «Олимпии Пресс», которая напоминала главу «Джон и Мэри» из «Голого ланча». Три строчки, несомненно, были «разрезками», пока Норс не сократил текст до того, что в нем осталось только несколько ключевых образов: «Ничто кроме потока не может погасить огня страстного желания… потом следует потенция».
Вспоминает Берроуз: «Помню, с каким удовольствием и восторгом мы с Брайоном читали “Sniffing keyholes”. “Потрясная штука!” – воскликнул Брайон, для него это была высшая похвала».
Для Берроуза, Соммервиля, Гайсина, а теперь и Норса «разрезки» были больше, чем просто литературным приемом. «Разрезки» презревали правила синтаксиса, стандартную сочетаемость слов и открывали новый этап во взаимоотношениях и смысле. Берроуз верил, что, используя случайность, можно получать послания от коллективного непознанного, более того – из космоса, из тишины. Норс говорил, что, когда ты режешь текст, «ты слышишь чей-то голос. Слова не принадлежат только тебе, слова принадлежат всем. Слова принадлежат всем…»