Билл работал с текстами до тех пор, пока они не становились настоящей квинтэссенцией первоначального текста, они были похожи на «Противоестественный» Гюисманса, образов было так много, что за один раз можно было прочесть всего несколько страниц: «Сперма обдолбанных юнцов дает пищу для интересных размышлений: зеленый мальчик-тритон с пурпурными грибовидными жабрами, дышащий углекислым газом и живущий у тебя на выхлопной трубе, неужели это высший шик, чтобы Зеленка или полупрозрачная розовая морская собака[73], которая ест сперму и которую держат в хрустальных цилиндрах со спинномозговой жидкостью, известных как Гидравлический домкрат, забрались в тебя?»
Остальные тексты были гораздо обычнее, больше напоминая «Голый ланч», пока не встречались совершенно необычные слова, которые меняли структуру и смысл предложения: «Вверх по большой коричневой приливо-отливной реке к Городу-Порту, окруженному водяными лилиями и банановыми плотами. В Городе много построек из бамбука, иногда они высотой в шесть этажей и нависают над вымощенными бетоном улицами, заливами и полотном железной дороги, а после теплого дождя, который идет каждые полчаса, на небе появляется радуга. Теплыми душными ночами народ побережья гуляет и ест разноцветное мороженое в свете электрических фонарей, они ведут беседы и сопровождают их медленными размеренными жестами, а иногда просто молчат».
Пока Билл сокращал эти и другие отрывки так, что от «разрезок» оставался только скелет, а образы становились все более и более сжатыми – «Может, ты и получишь что-нибудь, как какой-нибудь слабохарактерный ми-истер» или «руку ветра защемило дверью», – и другие обитатели Бит Отеля принялись за «разрезки». Гарольд Норс в апреле 1960 г. надолго поселился в отеле и сразу же стал третьим в компании Берроуза – Гайсина. Он стал ярым приверженцем метода и принялся резать свои работы.
Грегори познакомил Норса с Берроузом, а Норс познакомил Берроуза с Соммервилем. Однако, когда Норс переехал в Бит Отель, он не входил в число битников, хотя и дружил с Берроузом. В разговорах с Уинстоном Лейландом в знаменитых «Gay Sunshine» Норс рассказывал про Берроуза. Он называл его «мозгом всей шайки» и рассказывал, что ему «долго было не по себе в его присутствии»: «Он великолепный оратор, но по большей части молчит и сидит с плотно сжатыми губами. Мне всегда казалось, что он взвешивает и оценивает все, что вы говорите». Он говорил, что Билл любил посмеяться и был прекрасным рассказчиком: «Когда мы только познакомились, мы много рассказывали друг другу. Я веселил его глупыми историями, которые гуляли по Парижу. Мы много смеялись… Он мог говорить часами, сидя у себя, или в комнате Брайона, или в наших с Иэном комнатах, и, как в “Голом ланче”, рассказывать о том, что с ним происходило, он словно заново переживал прошлое, менял тысячи лиц и голосов, и в конце концов вам казалось, что вы бредите. Уверен, что он вспоминал все до последней черточки. Он так рассказывал об этом, будто все происходило здесь и сейчас. Я часто слышал, как его голос грохотал в соседней комнате, где жил Иэн. Как-то вечером у Иэна в комнате, освещенной только свечой, Билл прочитал отрывок из “Мягкой машины”, над которой тогда работал, мы все находились под впечатлением от этого невероятного произведения и того, как он читал его. Брайон упал перед ним на колени, поцеловал руку и назвал его “мастером”».