Свидание для них устраивал Мишель Морт, так что единственное, что они должны были сделать, это набрать номер и уточнить время. Звонил Аллен. По телефону у Селина был застенчивый, нежный и молодой голос, который очаровал Аллена и заставил его воскликнуть: «Как я рад слышать ваш голос!» Неуверенным голосом Селин сказал ему: «Приходите в любой четверг после четырех». Восьмого июля 1958 г. Аллен и Билл – Грегори отправился проведать свою очередную подружку – сели на поезд до Бэс Мейдона, это дальние пригороды Парижа к юго-западу, где-то половина пути до Версаля. Селин с женой Люсьет Альманзор жили в доме 25 по улице Гард, район Мейден; вилла в стиле Луи-Филиппа принадлежала Люсьет. Дом стоял в заливчике, где Сена катила свои волны вокруг Билланкурта и Сен-Клод. Окна выходили на дорогу, на железную дорогу и на два канала Сены. С этой стороны Селин видел вдали Париж с Эйфелевой башней на горизонте. Это был отдельно стоящий трехэтажный деревянный оштукатуренный и побеленный известкой дом с мансардой под крышей. Билл с Алленом подошли к воротам и позвонили. Залаяв, подбежали большие собаки. К ним вышел Селин.
Селину было 67 лет, это был крупный мужчина, он был высок, но сутулился, поэтому казался ниже, с изможденным лицом, землистой кожей и ярко сияющими глазами. Хотя стояло лето, он кутался в шарф. Несмотря на свой возраст, он продолжал работать семейным доктором – у него было несколько пациентов, а его жена давала уроки балета. Вновь вспыхнул интерес к его писательскому таланту. Недавно он закончил «D’un Château l’autre», книга вышла в июне 1957 г., и работал над «Nord»[50]. В начале года «Плон» опубликовал его «Entretiens familiers» («Разговоры») с Робером Пуле. Все журналы взяли у него интервью, у него была даже запись, сделанная на студии «Фестиваль» для их серии передач «Leurs oeuvres et leurs voix»[51], которая прошла в октябре 1957 г. Он стал литератором, и журналисты задавали ему любые вопросы – от восхода луны до «Дон Кихота».
Не всем нравилось такое развитие событий. После войны Селина обвинили в пособничестве немцам и в антисемитизме, но его книги были запрещены и в нацистской Германии, так что его мнение о немцах было ненамного выше его мнения о своих соотечественниках. Во время войны члены Сопротивления разгромили его парижскую квартиру и уничтожили все бумаги; соседи избегали его. Он понял, что его не хотят видеть, и переехал в Германию, потому что у него было немного денег на обычную жизнь. После шести лет, проведенных в Германии, из которых два года в 1950-х он просидел в тюрьме, Селин вернулся во Францию, где власти стали готовить документы об его экстрадиции за пособничество. Эти обвинения были сняты, но подозрения в коллаборационизме и в антисемитизме преследовали его.