Россия в этой области благодаря традициям в системе образования пока обладает значительным заделом, однако существенно отстает в развитии и эффективности как сельского хозяйства, так уже и промышленности. От того, насколько успешно она сможет преодолеть это несоответствие, во многом зависит наше будущее. Это определит, какое место займет наша страна в глобальном мире, в том числе какую роль ей предстоит играть в судьбе сопредельных стран, после того как Россия освободилась от обязательств прошлого. Поэтому в постсоветском пространстве, как и в Европе, можно предвидеть экономическую интеграцию стран, за которой последует взаимодействие в области образования и культуры, без которого нет перспектив развития этого региона.
Во время Великой экономической депрессии в 1929 г. Кейнс, обращаясь к своим внукам, писал:
Представим себе, что через сто лет мы будем в восемь раз богаче чем сегодня… Если предположить, что не будет больших войн или значительного роста населения, то экономическая проблема будет решена… Это означает, что экономическая проблема не является, если мы заглянем в будущее, неотступной заботой человечества.
Почему, вы можете спросить, это так удивительно? Это поражает, потому что если мы обратимся к прошлому, то обнаружим, что экономика, борьба за выживание были не только насущной задачей человечества, но были таковой для всего царства живого с тех пор, как в своих самых примитивных формах возникла жизнь. Мы с самого начала развивались в природе со всеми нашими устремлениями и глубокими инстинктами для решения экономических задач. Если же экономические проблемы будут решены, то человечество лишится своей первородной цели. Поэтому я с ужасом думаю о том, как следует переориентировать привычки и инстинкты обычного человека, которые складывались в его сознании в течение многих поколений и от которых мы теперь просим отказаться за несколько десятилетий. Выражаясь современным языком, не должны ли мы ожидать «нервного срыва»?..
Таким образом, впервые с момента своего появления человек стоит перед вызовом: как использовать свободу от насущных экономических вопросов, как занять досуг, который ему завоевала наука и растущий доход, для того чтобы жить мудро, в согласии и мире…
Будут и другие перемены в других областях, которые, несомненно, придут, когда накопление богатства перестанет быть общественно значимым, глубокие изменения произойдут и в моральных установках. Мы сможем отбросить многие псевдоморальные принципы, которые преследовали нас в течение двухсот лет, когда мы возвели некоторые наиболее отвратительные свойства человеческой природы в ранг наивысших добродетелей. Жажда денег как средства накопления, в отличие от способа достижения радостей и целей жизни, будет рассматриваться как то, чем она в действительности является, – как болезненная страсть. Как одна из тех полууголовных и полупатологических склонностей, изучение которых с содроганием следует предоставить специалисту по душевным болезням.