Я и мой кот. Пушистые истории (Райлли) - страница 21

Я была потрясена тем, что кот понял мои чувства и попытался утешить меня. С тех пор я полюбила его еще больше. После бабушкиных похорон я долго грустила, и когда мне было плохо, Милки подходил и заглядывал мне в глаза совсем не так, как он это делает, если просит еды, предлагает поиграть или хочет, чтобы его погладили. В один из тех тяжелых моментов он даже лег рядом со мной на диван, положил мне голову на грудь и крепко обнял меня передними лапами.

Милки по-прежнему везде ходит за мной по пятам, а если проголодается, душераздирающе вопит. Но теперь он для меня не просто забавное домашнее животное, о котором надо заботиться. Я знаю, что он тоже заботится обо мне.

На своем веку мой кот Бенджи пережил немало (например, недавно он проглотил чертежную кнопку, и ему делали операцию, а скоро в больницу ложусь я, так что ему придется месяц без меня погрустить). И тем не менее Бенджи всегда остается на редкость спокойным и общительным. Спит у меня на одеяле или рядом на коврике. Если я уезжаю в отпуск, он действительно скучает, чего не скажешь о некоторых из близких мне людей. Бенджи для меня не просто кот, а нечто большее, совершенно особенное. Он помогает мне не падать духом.

Нашу кошечку друг моего мужа нашел на складе, когда ей было три месяца. Мы взяли ее домой: она была совсем крошечная и ужасно всего боялась. Мы купили ей уютную кошачью постельку и игрушки, давали сколько угодно еды, с любовью за ней ухаживали, но старались не слишком вокруг нее суетиться, чтобы не напугать.

Постепенно она стала медленно, но верно выбираться из своей «скорлупы». Ветеринар сказал, что из-за «тяжелого детства» кошка навсегда останется небольшой. А еще у нее есть некоторые маленькие странности – ими она, видимо, тоже обязана первым месяцам своей жизни. И все-таки со временем кошечка здорово изменилась, осмелела. Поначалу она не мурлыкала и гладить себя позволяла только пару секунд, а потом – хлоп лапой тебе по руке: мол, отстань! Но теперь (ей уже одиннадцать месяцев) кошка стала мне доверять. Принимает мою ласку, разрешает чесать у себя за ушками, а иногда блаженно сворачивается у меня на коленях и мурлычет.

Кошки вечно на меня нападают – никто не верит, но это правда! Я всегда хожу оцарапанный, иногда довольно сильно. Началось это, еще когда я был ребенком: я гладил маленькую бездомную кошку, и она сначала вела себя вполне дружелюбно, но потом ни с того ни с сего, визжа и шипя, вцепилась мне в голову.