Как следствие, считает Паккард, – «значительный рост числа граждан, утративших ощущения общности, идентичности и преемственности. Результат этой утраты – потеря ощущения благополучия как отдельными людьми, так и всем обществом». А как же дети? Что ощущают миллионы несовершеннолетних, вынужденных путешествовать, когда никто на это даже не спрашивает их согласия? Какую цену платят они за оборвавшуюся дружбу, перемену мест и столкновение с неизвестностью? И потом, кто заменит бабушку, от которой пришлось уехать?
Школьница, с рассказа которой началась глава 1, – та самая, что ото всех пряталась, – одна из жертв мобильности.
«…Когда я выросла, дела стали еще хуже. Каждый год мне приходилось идти в новую школу. Мы жили бедно, и по мне это было видно. Так что большинство ребят игнорировали меня, пока им от меня чего-то не требовалось. Получив свое, они оставляли меня ожидать, когда я снова понадоблюсь. Я чувствовала себя футбольным мячом в разгар баскетбольного сезона. Я закрылась в свою скорлупу, и щелочка в ней становилась все уже с переходом в каждую новую школу, пока в девятом классе не исчезла вовсе».
Драматические последствия мобильности изучал Роберт Зиллер. Он сравнивал три группы восьмиклассников из штата Делавэр. Группа наивысшей мобильности включала 83 ребенка, чьи родители служили в ВВС США. Эти ребята за свою короткую жизнь успели сменить семь мест жительства. Другая группа состояла из 60 детей, чьи родители были гражданскими лицами. Эти дети пережили по три переезда или около того. Третью группу составили 76 школьников, всю жизнь проживших на одном месте.
Каждый ребенок был обследован с помощью различных тестов, выявлявших чувство идентичности с взрослыми и другими детьми, уровень ощущения социальной изоляции, а также самооценку. Как вы, наверное, догадались, дети, пережившие много переездов, оказались наиболее социально изолированными. Дети военных летчиков показали самые печальные результаты. Собственное Я выступало для них главной точкой отсчета. Такая сосредоточенность на себе является реакцией на постоянно меняющуюся среду и потому объяснима, однако она формирует у ребенка чувство отчужденности. Эти дети обычно называли себя «не такими, как все», «необычными», «странными» и «одинокими». Они были более склонны отождествлять себя со взрослыми, нежели со сверстниками.
Чувство одиночества – испытывает ли его ребенок, взрослый или старик – становится все более распространенным по мере того, как люди все чаще живут одни или в малой семье. Американцы теперь позже обзаводятся семьей, имеют меньше детей, чаще разводятся и дальше уезжают от родного дома.