Досье «ОДЕССА» (Форсайт) - страница 127

– Старые времена, – пьяно улыбнулся Байер. – А какое великое время тогда было, Рольф!

– Да, великое. – Миллер помог Байеру выйти из машины. – Пойдем.

Маккензен остановил «мерседес» неподалеку и потушил фары. Машина утонула в темноте.

Ключ от номера был у Миллера в кармане. Ночной портье дремал за конторкой. Байер что-то забормотал.

– Т-с-с-с, – сказал Миллер. – Тихо.

– Тихо, – повторил Байер, топая как слон, и засмеялся над собственным притворством.

К счастью, далеко идти не пришлось, номер Миллера был на втором этаже. Петер открыл дверь, зажег свет и помог Байеру усесться в единственное кресло – жесткое, с высокой прямой спинкой.

Тем временем Маккензен вышел из «мерседеса», стал напротив отеля, оглядел окна. В два часа ночи ни в одном из них не горел свет. Когда он вспыхнул в комнате Миллера, Маккензен четко заметил расположение окна.

Он подумал, не пойти ли туда и покончить с Миллером немедленно. Его остановили два соображения. Во-первых, через стеклянные двери гостиницы виднелся разбуженный тяжелой поступью Байера ночной портье. Он, конечно, заметит постороннего, поднимающегося по лестнице в два часа ночи, и потом опишет его полиции. Во-вторых, Байер сильно пьян. Маккензен видел, как Миллер помогал ему идти, и понял, что не сможет быстро вывести толстяка из гостиницы после убийства. А если полиция доберется до Байера, Вервольф намылит ему, Маккензену, шею. Несмотря на невзрачную внешность, Байер был крупным военным преступником и незаменимым для «ОДЕССЫ» человеком.

А еще одно обстоятельство привело Маккензена к мысли о выстреле в окно. Напротив гостиницы стоял недостроенный дом. Стены и полы были уже сделаны, на второй и третий этажи вела бетонная лестница. Время есть. Миллер никуда не денется. Маккензен не спеша вернулся к машине с запертой в багажнике винтовкой.


Удар застал Байера врасплох. Его реакция, замедленная выпитым, не позволила увернуться. Миллеру ни разу не случалось пользоваться приемами, которым его научили десять лет назад в армии, и он не знал, насколько они действенны. Толстенная шея Байера, возвышавшаяся над плечами, как розовый холм, навела Миллера на мысль, что бить придется изо всей силы.

Байер даже сознания не потерял: его шею защитил слой жира, а нетренированная ладонь Миллера была мягкой. Но все равно, пока толстяк избавлялся от головокружения, Петер успел накрепко привязать его к подлокотникам кресла двумя галстуками.

– Какого черта, – хрипло рявкнул Байер.

Между тем Миллер прихватил длинным телефонным проводом ноги толстяка к креслу.

Байер уставился на Петера, как сыч. Он начинал соображать, что происходило. Как и всех ему подобных, Байера всю жизнь мучила мысль о возможном возмездии.