Остальные коллеги по табуну тоже нервничали, топтались неподалёку, порой угрожающе ржали и всем видом показывали: «Обидишь нашу будущую мамзель, мы тебя на ремни пустим!»
Так что я постарался. И когда уздечка была снята, кобыла шумно вздохнула, благодарно на меня посмотрела и собралась уходить к своим. Хорошо, что я вспомнил о запасённых нами для приманки гостинцах. Сухари ей давать не стал, непонятный белый стебель тоже, а вот более мягкими грибами, весьма напоминающими здоровенные, плотные, пусть и чуть подвяленные подберёзовики, – покормил. И здорово так покормил, килограмма три, весь мой личный запас ушёл. Зато явно и навсегда был занесён в список друзей, обласкан лизанием рук и преданным взглядом. Взамен я не поленился ещё разок помазать мазями повреждения, которые вновь оголились во время кормёжки.
Когда лошадь ушла, я уселся на широкую лавку возницы одной из повозок и вытянул перед собой два белых стебля в одной руке и пару сухариков на ладони другой. И не поленился выждать целых пять минут. Наверное, беременная кобыла как-то сумела объяснить, что она вне себя от счастья после общения со мной, потому что опасаться меня перестали совершенно. То одно животное подходило поближе, то второе – пытались рассмотреть, чем это я их к себе приманиваю.
А потом одна каурая лошадка приблизилась и смело слизнула сухари с ладони. Прожевав угощение, принюхалась к белому стеблю и с аппетитом откусила половину. Жевала с явным интересом, а полезла за добавкой уже с полной уверенностью в своей избранности. И пока жевала, довольно многозначительно развернулась ко мне правым крупом. А там не совсем старая, но весьма неприятная рана. Похоже, валяясь в траве, порезалась о край острого, торчащего из грунта камня.
Не удивлюсь, если эти лошади тоже получили от своего ВИИна толику человеческого разума. Поэтому и каурую я подлечил весьма основательно: промыв рану найденным раствором уксуса, а потом покрыв порез толстым слоем мази.
– Два дня по траве не валяться! – выдал я в финале свои рекомендации самозваного ветеринара. – Топай! – и, подхватив очередной стебель и сухарь, распорядился в сторону остальных громко и деловито: – Следующий!
Наверняка ещё кто-нибудь страждущий отыскался бы, но тут дверь в каптёрку с грохотом распахнулась, и все лошади отпрянули назад после восклицаний Пятницы:
– Командир! Ужин уже готовится, вода есть, можно выносить лошадям в вёдрах для питья? Или ты мне немного поможешь? Не то, боюсь, каша сгорит…
И умчался.
Шустрый он парень! Сам всё отыскал, сам всё готовить начал и придумал, как командира к работе подключить. И ведь не откажешься! Да и самому интересно, что он там за кухню такую отыскал, с водой да припасами. Хотя удивляться не приходилось: если маг на хуторе имел в своём распоряжении запасы на два года глухой осады, то уж шахта по добыче соли, которая наверняка принадлежала тому же герцогу Канцуру, просто обязана располагать в своих кладовых запасом продуктов для такой огромной своры лысых, маленьких, но наверняка жутко прожорливых оглоедов.