В волнении он ломал себе руки.
— Что такое случилось. Амос? — спросил моряк. — Хотя я ничего не понимаю из его лопотанья, но вижу, что он выкидывает сигнал бедствия.
— Он и его родные должны покинуть свою страну, Эфраим.
— А почему?
— Они протестанты, а король хочет уничтожить их веру.
В одно мгновение Эфраим Сэведж очутился на другом конце комнаты и сжал худую руку старого купца в своем громадном узловатом кулаке. В этом сильном пожатии и в выражении сурового лица было столько братской симпатии, что никакие слова не могли бы более ободрить старика.
— Как? — спросил он, оглядываясь через плечо. — Передай этому человеку, что мы поможем. Скажи ему, что у нас такая страна, к которой он подойдет, как втулка к бочке. Скажи ему, что у нас все религии свободны, а католиков нет ближе, чем в Балтиморе да у капуцинов в Пенебскоте. Скажи ему, что если он желает ехать — "Золотой Жезл" ждет с якорем наготове и полным грузом. Говори ему что хочешь, лишь бы только он бежал с нами.
— Тогда мы должны ехать сейчас же! — решительно настаивал де Катина, слушая сердечное приглашение, передаваемое его дяде. — Сегодня будет отдан приказ, и завтра уже будет поздно.
— Но моя торговля, — заохал купец.
— Захватите все ценности, какие возможно, а остальное оставьте. Лучше потерять часть, чем все, да в придачу и свободу.
Наконец все было готово. В тот же вечер, за пять минут до закрытия городских ворот, из Парижа выехали пять человек; трое из них были верхом, а двое ехали в карете, на верхушке которой стояло несколько тяжелых сундуков. То были первые листья, несущиеся перед ураганом, первые ласточки из множества людей, наводнивших через несколько месяцев все дороги Франции. Часто путешествие их заканчивалось галерами, тюрьмой и комнатой для пыток; однако через границу переливалась масса людей, способная изменить и промышленность и характер всех соседних народов. Подобно древним израильтянам, они были изгнаны из своих домов по воле разгневанного короля, ставившего, изгоняя их, в то же время всевозможные рогатки к их выезду. Подобно тем же израильтянам, никто из них не мог надеяться достигнуть обетованной земли иначе как после тяжелых странствований, без денег, друзей, среди лишений. Многое остается еще неизвестным о приключениях и опасностях, встречавшихся на пути этих пилигримов в Швейцарии, на Рейне, среди Валлонов, в Англии, Ирландии, Берлине и даже в далекой России. Но мы можем последовать, по крайней мере, за одной группой этих эмигрантов, за их полным приключений путешествием и посмотреть, что случилось с ними на большом материке, так долго остававшемся пустынным, где тогда только зарождались отдельные оазисы будущей цивилизации.