— Нагнитесь, нагнитесь! Это бомба! — крикнул де Катина.
Но брошенный предмет лежал у ноги дю Лю, и теперь он мог хорошо разглядеть его. Схватив со стола скатерть, де Катина прикрыл страшный подарок.
— Это не бомба, — спокойно проговорил он. — А сейчас замучен действительно Жан Корбейль.
В продолжение четырех часов из кладовой неслись звуки песен, плясок и разгула; воздух весь пропитался запахом водки. По временам дикари ссорились и дрались; казалось, они совсем забыли об осажденных; но последние скоро убедились в беспрерывной за ними слежке. Дворецкий Терье был убит наповал пулей из-за частокола, когда проходил мимо бойницы, и Амос Грин, с де ла Ну еле избегли той же участи. Тогда поспешно забаррикадировали все окна, кроме одного, выходившего на реку. С этой стороны было безопасно, а так как на востоке забрезжила заря, то у окна постоянно стоял кто-нибудь из осажденных, напряженно смотря вдоль реки в ожидании желанной помощи.
Мало-помалу становилось светлее; сначала узкая полоска жемчужного цвета порозовела, стала шире, длиннее и наконец загорелась темным светом по всему небу, окрашивая края бегущих облаков. Над лесами стлался тонкий сероватый пар, сквозь который вырисовывались верхушки больших дубов, словно острова из моря туманов. Постепенно, по мере рассвета, туман разрывался на маленькие клочья, становившиеся тоньше и постепенно таявшие. Наконец над лесом на востоке появилось огненное светило, и лучи его засверкали на пурпуре и позолоте увядших листьев, на яркой синеве шири реки, исчезавшей к северу. Теперь у окна дежурил де Катина. От ветра поднимался пар, смешанный с тяжелыми, влажными испарениями разопрелой земли. Вдруг к северу на реке ему бросилось в глаза какое-то темное пятно. — Сверху плывет челнок! — крикнул он.
В одно мгновение все бросились к окну; но дю Лю кинулся за ними и сердито стал толкать обратно к двери.
— Что вы, хотите, что ли, умереть раньше предначертанного срока? — крикнул он.
— Да, да, — бормотал капитан, если не поняв слова, то разгадав жест дю Лю. — Надо оставить вахту на палубе. Амос, стань-ка рядом со мной, и будем готовы на случай, если неверным взбредет в башку показаться.
Американец и старый пионер остались у баррикады; остальные пытались разглядеть приближавшуюся лодку. Внезапно из груди оставшегося в живых оброчного вырвался глухой стон.
— Это ирокезская пирога! — крикнул он.
— Невозможно.
— Увы, это так, ваша милость. И как раз ускользнувшая от нас вчера.
— Ах, так женщины, значит, спаслись.
— Вероятно. Но увы, мсье, народу в ней что-то прибыло.