Потому что кузнец-умелец дядя Никодим в институтской подземной лаборатории плавил присылаемые «с воли» золотые вещицы: сережки, перстеньки-колечки, цепочки, часики. Камушки из них, если были, вынимал другой человек — глухонемой Валя, работавший в крохотной каморке и живший, как и Никодим, на правах добровольного затворника. Еду и выпивку им сюда приносили охранники. В достатке и ассортименте. А бабами, что характерно, оба не интересовались.
Валя смывал, оттирал с золотых вещиц кровь и частицы мозгового вещества, грязь, если они были. И уже чистыми отдавал
Никодиму. О чем при этом думал Валя, никому не известно, поскольку, как отмечено выше, был Валентин, кадыкастый мужик лет сорока и под метр восемьдесят ростом, глух и нем, как пень.
Никодим отливал слитки. Ставил на каждом клеймо «Сделано в СССР» и паковал в аккуратно простеленные толстой бумагой деревянные ящики.
А вот куда шли ящики, не его, Никодима, дело.
17 МАРТА 1997 Г. КАРДИОЦЕНТР.
СМЕРТЬ ПОД КАПЕЛЬНИЦЕЙ
Федор Степанович Пахомов чувствовал себя хорошо. Он так и ответил на вопрос хирурга, делавшего ему кардиографию.
— Хорошо, хорошо. В смысле нормально.
— Тритаце перед операцией принимали?
— Да, профессор.
— Я не профессор. Пока.
— Будете еще. Человек вы молодой. Впереди больше, чем позади. У меня вот наоборот. Большая часть жизни прожита.
— Ничего. Еще поживете. Что-то давление скакнуло. Коринфар, быстро. А, черт... Потекло. Извините.
— Ничего страшного?
— Ничего. Мария Павловна, где вы там?
— Иду, иду.
Сестра сунула Федору Степановичу две таблетки коринфара в рот.
— Разжуйте и под язык!
Пахомов послушно разжевал. Уж кого-кого, а медиков он привык слушаться беспрекословно.
Боль в паху, где хирург зажал пальцем кровь, рванувшуюся из паховой артерии, усилилась, несмотря на местную анестезию.
— Так-то лучше. Сейчас будет не столько больно, сколько неприятно.
— Переживем.
Врач стал накачивать через артерию специальную жидкость, которая, окрашивая кровь, идущую через сосуды как к сердцу, так и от сердца, давала на мониторе картину забитости сосудов холестериновыми бляшками. Действительно, в груди Пахомов ощутил какую-то дурноту. Чтобы отвлечь больного и контролировать его состояние, врач, продолжая изучать «картинку» на мониторе, спросил:
— У вас в больничной карте написано, что вы генеральный директор АОЗТ «Коттедж». Что, действительно коттеджи строите?
— Действительно.
— И большой размах?
— Большой. Все Подмосковье типовыми коттеджами застроил.
— Под ключ?
— Под ключ, был бы участок.
— И дорогие коттеджи?
— От тридцати миллионов и выше.