Он достал из-за пазухи сверток и протянул женщине:
– Анна Андреевна, это вам.
Ахматова взяла сверток и растерянно на него посмотрела.
– Что это?
– Разверните и увидите.
Женщина развернула коричневую бумагу бледными длинными пальцами и достала толстую тетрадь в черном сафьяновом переплете.
– О боже, – выдохнула она и посмотрела на парня. – Это… от Коли?
В ее серых глазах замерцала такая невыразимая грусть, что у парня сжалось сердце.
– Да, – кивнул он, отводя взгляд. – Он передал это мне. За день до ареста. Тогда уже было известно, что его возьмут. И он… В общем, он просил, чтобы я передал это вам.
Ахматова держала в руках тетрадь, глядя на нее с тоской и со страхом. Парню стало жаль эту красивую, странную женщину с необыкновенным лицом, и он сказал:
– Анна Андреевна, я читал ваши стихи. Они очень хороши. Конечно, не так хороши, как у Николая Степановича, но… – Парень понял, что сболтнул лишнее, и, смутившись, остановился.
– Да-да, – растерянно проговорила Ахматова, глядя на тетрадь.
На ресницах ее заблестели слезы.
– Ну, я пойду, – сказал парень и неловко водрузил на голову картуз. – Мне еще до станции добираться.
– Простите… А вы кто?
– Я студист. Слушатель студии Пролеткульта. – Парень вздохнул и сухо проговорил: – Арест вашего мужа – чудовищная ошибка.
– Ошибка… – тихо отозвалась Ахматова.
– Да, ошибка! Уверен, когда-нибудь люди во всем разберутся и поставят вашему мужу памятник. А я… Я пойду. Всего вам доброго, Анна Андреевна!
– Храни вас Бог, – тихо отозвалась Ахматова.
– Бога нет, – сказал парень машинально, но тут же смутился, приподнял картуз, повернулся и зашагал к калитке.
Глава 7
Голова Аргуса
Москва, 23 марта 2001 года
1
На Москву опустились сумерки. Воздух был тяжелым и влажным. Отец Андрей стоял посреди Старого Арбата, поддерживаемый под локоть Женей, и таращился на небо.
– Как красиво, – пробормотал он, слегка покачиваясь. – Как чудовищно красиво.
– Да, – подтвердила Женя, с тревогой глядя на дьякона. Она уже была не рада, что поддалась на его уговоры и согласилась на эту дурацкую прогулку по Старому Арбату. – Как вы себя чувствуете, отче?
– Неплохо, – ответил дьякон и попытался улыбнуться. – А как я выгляжу?
– Тоже неплохо. По крайней мере, в сумерках.
– Уже не похож на эфиопа?
– Нет. И на пантеру тоже. В сумерках вас можно принять за очень загорелого и очень пьяного человека.
– Я не пьян.
– Я вижу. Вы не хотите позвонить вашему приятелю в Ватикан?
– Во-первых, он мне не приятель. Он – птица высокого полета, а я… Я обыкновенный дьякон. Причем не самый хороший.
Женя лукаво прищурилась на отца Андрея и иронично заметила: