Прошло еще минут десять. Наконец отец Андрей поднялся на ноги и, по-прежнему светя себе фонариком, прошел шага три. Вдруг он остановился. Даже не нужно было видеть лица дьякона, чтобы понять, что тот что-то обнаружил.
– Что? – спросила Евгения недоверчиво. – Вы что-то нашли?
– Похоже на то. – Отец Андрей направил луч на землю и сказал: – Взгляните на это.
Евгения уставилась на рыжий кружок света. Но единственным, что ей удалось разглядеть, был черный жук, одиноко бредущий между бурых комочков земли.
– Видите? – спросил отец Андрей.
Евгения вгляделась еще пристальнее и даже присела возле освещенного фонариком участка земли, но снова ничего не увидела.
– Что я должна увидеть?
– Да вот же! – Дьякон указал пальцем. – Это цифры!
Евгения слегка прищурила глаза за стеклами очков, силясь разглядеть цифры, о которых говорил отец Андрей. Постепенно ей стало казаться, что она действительно что-то видит.
– Ну? – нетерпеливо спросил отец Андрей. – Теперь видите?
– По-моему, да, – ответила Евгения. – Но я… не уверена.
Дьякон пошевелил рукой – луч фонарика упал на землю под другим углом. И Евгения наконец увидела.
– В самом деле, цифры! – воскликнула она, присаживаясь на корточки. – И не только цифры. Тут есть еще буква. Буква «А»!
– Не затопчите, – сказал отец Андрей. Он вновь принялся методично осматривать землю – участок за участком. На этот раз Женя с ним не спорила, а наоборот – приняла в его поисках самое непосредственное участие.
«Все лучше, чем стоять под кладбищенскими березками и таращиться на ползающего на четвереньках священника», – сказала она себе.
Однако дальнейшие поиски оказались безрезультатными. Больше никаких цифр или знаков на земле Евгения и отец Андрей не обнаружили и вынуждены были окончить поиски. Отец Андрей закурил сигарету, а Евгения, которая терпеть не могла табачного дыма, встала с наветренной стороны и сказала:
– Цифры и одна буква. И это в полутора метрах от могилы. Их мог намалевать кто угодно.
– Будем, однако, исходить из того, что их «намалевали» неспроста, – сказал отец Андрей.
– Возможно, эти знаки начертил на земле сам Кишлевский, – с холодной иронией предположила Евгения. – В тот момент, когда выбрался из гроба и отряхнул с одежды могильный прах.
Она думала, что дьякон усмехнется и ответит какой-нибудь шуткой, но отец Андрей был необычайно серьезен. Он молча курил сигарету. Тусклые вспышки освещали его худые щеки и темные, глубокие тени вокруг мерцающих глаз.
– Вы знаете, что означают эти цифры? – прямо спросила Евгения.
Лицо дьякона помрачнело, голос прозвучал тише и суровее.