Еще, как признался командор, он рад тому, что в завтрашней операции я буду сражаться «с нами», а не «против нас». Иначе говоря, мое участие в завтрашнем наступлении даже не обсуждалось.
* * *
Под грузом новых впечатлений я провозился на койке до самого утра. А может проблема в том, что за тысячу лет я смог выспаться впрок, на всю оставшуюся жизнь. Так или иначе, я застал тот момент, когда мои товарищи по оружию один за другим начали подниматься с коек, причем сами, по собственной воле, без всякой команды «подъем». И обусловлено это было вовсе не врожденной сознательностью личного состава, поскольку каждый просыпался, когда… просыпался. Кто-то уже встал, а кто-то еще видел энный по счету сон. Никто никого не подгонял, никто не возражал, когда я, продолжая нежиться, остался в почти пустой казарме.
Когда я, наконец, соблаговолил подняться и осмотреться, меня ждал новый сюрприз футуристического свойства. Койки сослуживцев выглядели как угодно, только не «по Уставу». Одеяла скомканные, а где-то отвернутые, подушки смятые, одна даже валялась на полу. На этом фоне наработанный годами инстинкт заправки кровати после сна выглядел неуместнее диспута между приверженцами учений Гегеля и Шопенгауэра в школе для умственно отсталых детей. Работать, значит, не надо. На то, видите ли, техника есть.
С легким сердцем доверив свою койку и казарму в целом достижениям техники будущего, я оделся и отправился на завтрак. Одна из издержек бессонницы — растущий аппетит. Правда, стоило мне перейди порог столовой, как меня там встретил оглушительный вой, доносящийся из стен, потолка, и даже пола. Завтракающие бойцы десятками пар глаз впились в меня, словно я стоял без штанов на Красной Площади. Именно так я себя почувствовал, потому и замер в нерешительности на входе.
— Новенький? — догадался один из бойцов, — кушать пришел?
— Ага, — ответил я нехотя, — что это за звук?
— Детектор нечистости, — последовал уверенный ответ, — сообщает, что некто, проснувшись, но, не пройдя процедуры, вздумал сразу перейти к завтраку.
— Некто? — произнес я, ни к кому конкретно не обращаясь, — процедуры?
— Да, гигиенические процедуры. Новенький, неужто ты не заметил? Дверь рядом с казармой, там еще солнышко нарисовано.
— Дак он же технофоб! — это мне уже вслед неслось, вперемежку со смехом, когда я направился искать «дверь с солнышком». Технофоб, значит. Технофоб и этим все сказано. Кем они меня считают? Пещерным человеком, что моется только под сильным дождем? Я не исключал, что про технофобов, как в мое время про чукчей, индейцев и кавказцев, здесь сложены целые «сериалы» анекдотов. Ладно, не будем лезть в бутылку, ибо я здесь, как ни крути, «новенький».