Другими словами, то, что я попал не в идеал — если и беда, то небольшая. В конце концов, мир вряд ли может быть идеальным, по крайней мере, для всех и сразу. За скобками относительного благополучия — таинственные дикие технофобы, почему-то не признающие технический прогресс, а также кровожадные мутанты, с которыми человечеству приходится воевать. Насчет технофобов не знаю, а вот к мутантам и необходимости перестреливаться с ними, можно привыкнуть. Честное слово. Ибо вопрос в этой войне стоит не о выживании человечества, а всего лишь… я так понял, о расширении жизненного пространства, в чем, по большому счету, нет ничего экстраординарного. Напротив, многие из выдающихся умов считают подобные конфликты неотъемлемой частью человеческой жизни.
Если уж мои современники готовы были вцепиться друг другу в глотку за клочок земли, то мне ли удивляться и возмущаться относительно уровня гуманности в четвертом тысячелетии? Я уже молчу о том, как в мое время, за черную, вонючую, но горючую, жидкость, одна страна долбила другую ракетами и утюжила танками, да так, что ни мутантам, ни отстреливающим их людям даже не снилось.
Впрочем, повод для удивления, причем неприятного, у меня остался. Хоть и пустячный — на первый взгляд. Когда я, страдая от скуки в промежутках между стрельбой, сном и приемом пищи, и, категорически не желая посещать «камеру удовольствий», попытался найти на базе хотя бы библиотеку, меня ждал облом. И не просто облом — Обломище Великий, с большой буквы. Не только сослуживцы, но и мастера, коих я позиционировал как здешнюю интеллигенцию, делали удивленные глаза и переспрашивали, что же я имею в виду. Когда же я худо-бедно объяснил и услышал ответ, то почувствовал себя жлобом, ищущим джакузи в африканской деревне.
Мало того что на базе не было книг — ни бумажных, ни электронных, так вдобавок даже мастера не знали букв. Вообще. Вся информация хранилась и передавалась в аудио и графической форме, и я понял, почему на дверях в различные помещения базы не таблички с надписями, а картинки. Менее информативно — да, вспомнить хотя бы эпизод с «дверью с солнышком». Но во-первых, к этому можно и несложно привыкнуть, а во-вторых, и в-главных, для людей, не знающих букв, других вариантов быть не может.
Конечно, сам по себе отказ от букв не есть катастрофа. Как бывший компьютерщик и информатик, я понимаю, что алфавит — это такой же посредник в передаче информации, как двоичный и шестнадцатеричный код. А посредник всегда — как пятое колесо или, вообще, заноза в одном месте. Чтобы передать информацию традиционным способом, приходится вначале сформулировать то, что хочешь передать, затем перевести в кодовый (например, буквенный) вид, затем, то, что получилось, отправить адресату (не важно, через гонца или по компьютерной сети). Получатель, в свою очередь, должен: собственно, принять послание, прочесть его (то есть, из кодовой формы перевести в смысловую), и, разумеется, осмыслить. Шесть этапов. А передача информации напрямую убирает минимум два из них. Кодировать и декодировать не надо, информация в среднем будет передаваться быстрее, что само по себе хорошо.