– Хельга её просто слегка отстранила?
– Да! Именно! Ну, может быть, не так уж чтобы «слегка». – Дана виновато наморщила носик и кивнула. – Я бы вообще убила дуру! А так… теперь у тебя есть оригинальное настенное украшение. Хотя, возможно, с «украшением» я чуть-чуть переборщила, но в целом смотрится как-то креативно, авангардненько…
– Где? – опять перебарывая желание завопить, спросил я.
– В коридоре, – откровенно зевнула дампир, беря меня под локоть. – Мы столкнулись с реактивной пенсионеркой во дворе, но снесло её во внутренние покои, метров двести пролетела, только пятки сверкнули. Кстати, а вон её обувь стоит!
– Мм…. – Ненавижу себя, когда не нахожу даже неприличных слов, чтобы выразить ту ярость (отчаяние, беспомощность, гнев, панику, предвкушение потери сознания и т. д.), а всё изнутри просто разрывает на части и провоцирует жизненную необходимость отораться-а-а!!!
Стараясь не обращать внимания на завешенные зеркала и скорбные лица челяди, с трудом прячущей счастливые улыбки, я шёл, стиснув кулаки и зубы, а кусающая губу дампир удерживала меня от всяческих неблагоразумностей.
– Лорд Белхорст, горе-то какое-э…
– Да, Агата.
– Горе-то какое, какое-то горе… – Приплясывающая в ритме фламенко, кухарка заигрывающе толкнула нас широким бедром и шаловливо исчезла на кухне.
– Мой лорд, все полны скорби, все сочувствуют вам и, как могут, оплакивают благородную леди Мелиссу…
– Как оплакивают? – на ходу уточнил я.
– Как могут, – упоённо подпрыгивая на костылях, подтвердил мой тощий паж. – Воины плачут в обнимку с пивом, кухарка готовит праздничн… поминальный ужин, Седрик пляшет с горя, говорит, что таковы похоронные обычаи сарацинов. Можно мне пойти высказать свои искренние соболезнования миледи Хельге?
Я понял, что сейчас он снова рискует повторным переломом уже заживающей ноги, и позволил Дане увести меня подальше. Хотя она потом утверждала, будто бы я упирался изо всех сил, изъявляя явные поползновения придушить ни в чём не повинного юношу. Надеюсь, она привирает, но гарантий у меня нет…
Место, где произошло трагическое попадание леди Мелиссы в стенку, было предусмотрительно закрыто двумя ширмами. Рядом молился один из наших новых наёмников, бывший монах святой инквизиции. Он торопливо поклонился нам и осенил себя крестным знамением.
– Мертва? – тихо спросил я, кивая за ширму.
– Сам святой Дунстан не вынес бы такого удара, – так же тихо вздохнул монах. – Она ушла в штукатурку на добрых три пальца!
– Может, её там и зашпаклевать? – нервно обернулся я за советом к моей спутнице.