– Но почему не инфицируемся, к примеру, мы с тобой? Чем мы отличаемся от бандитов, если разобраться? Стволы есть. И в дело мы их пускаем без малейших колебаний.
– На это есть несколько теорий, – кивнул Витька, явно готовый к подобному вопросу. – Самая очевидная состоит вот в чем: у нас с тобой нет намерений кого-нибудь ограбить и чего-нибудь отнять. Ходоки по большей части торговцы, а не грабители. В этом-то вся и причина. Как только в человеке зреет готовность к худому делу, он начинает мертветь.
Шелест покосился на Пашку и ухмыльнулся:
– Что, страшно?
– А ты не свистишь? – недоверчиво протянул тот. – Как могут мысли влиять на заражение?
– Еще как могут, – уверенно заявил Витька. – Эмоциональное состояние человека сводится, в общем-то, к все той же биохимии. Да хоть про адреналин вспомни, про него в свое время даже школьники знали. Готовность убивать и грабить – из той же оперы, из биохимической.
– Но у нас тоже есть готовность убивать, – заметил Пашка веско.
– Значит, это другая готовность, – нимало не смутившись парировал Шелест. – Готовность убивать без готовности грабить. Готовность обороняться, а не нападать. Как-то так.
Некоторое время Пашка молчал, обдумывая его слова.
– Сложно все, – вздохнул он наконец.
– Гораздо сложнее, чем ты думаешь, – Витька поправил на груди ружье. – Даже сложнее, чем ожидали те, кто все это придумал.
* * *
У шишкарей ограда была похлипче, чем у пэтэушниц пани Лидии, но тоже ого-го. Но зато они в случае чего легко могли выставить два десятка прекрасно вооруженных бойцов в оборону. Скорее всего, именно поэтому шишкари и не слишком заморачивались неприступностью своей крепости. Кто заметно сильнее, все равно эту крепость возьмет, хоть ты изобороняйся весь. А от остальных отобьются и без внушительного забора.
Сейчас крепость выглядела безжизненной. Ни звука не доносилось из-за ограды. Не брехали собаки, не мычала скотина. Не стучали топоры, не визжали пилы, а ведь мастерская у шишкарей была одна из лучших в округе. Не видно было часового на вышке.
А самое главное – ворота были распахнуты настежь. И никого.
– Не нравится мне это, – мрачно заявил Пашка.
– Думаешь, мне нравится? – поморщился Шелест. – Ну что, пойдем? Или не стоит?
– А вдруг им помощь нужна?
– А вдруг там засада?
Пашка насупился. Да, он понимал, что лезть в посад, у которого настежь распахнуты ворота, – это безумие. Но иногда ради друзей приходится совершать безумные поступки. Иначе – кому такая дружба нужна?
– Вдвоем туда лезть не стоит, – рассудительно произнес Шелест. – Потянем палочку.