– Я не… Горе заливал…
– Элитным виски, – хмыкнул следователь. – Какое-то элитное у вас горе, Хорьков. Прямо эксклюзивное. Просто вы поверили в то, что мы поверили. В якобы убийство с целью ограбления. Взяли вы только мелочь, наличные и кое-какие безделушки. Вы ведь прекрасно знали, что большую часть дорогих украшений с бриллиантами ваша супруга хранит в банковской ячейке. Где лежит ключ, вы знаете. Доверенность на распоряжение этими средствами у вас есть. Ваша супруга тяжело болела, она боялась, что на лечение потребуются большие деньги, причем срочно, поэтому выписала вам доверенность на все свои счета и на ячейку. Как только вы ее получили – решили осуществить давно задуманное. – Хорьков невольно вздрогнул. А ведь в точку! Доверенности он и дожидался! И замахал руками:
– Нет-нет-нет! Что вы!
– Я, с вашего позволения, продолжу. Итак, вы, Хорьков, выгребли деньги из кошелька своей супруги и взяли из вазочки в буфете золотую цепочку. В протоколе осмотра места происшествия с ваших же слов отмечена пропажа. Но потом вы решили, что ограбление выглядит как-то неубедительно. И тогда вернулись в спальню. Ваша жена лежала неподвижно и, как вам показалось, не дышала. Она почти уже и не дышала. Была в глубокой коме. Но сердце ее еще билось. У нее, как выяснилось, оказалось здоровое сердце, благодаря чему она и жила. Но об этом потом. Думаю, вас, Хорьков, ждет сюрприз. В десятом часу вы сняли с жены драгоценности и положили на ее лицо подушку, инсценировав убийство путем удушения. После чего швырнули ключи от квартиры на столик в прихожей, громко хлопнули дверью и выскочили из дома. В девять десять вас видела соседка. То есть, она-то хотела пройти мимо, но вы сами подошли, заговорили. Придержали дверь подъезда, когда женщина туда заходила. Опять-таки несвойственное вам поведение. Обычно вы что-то буркнете под нос и проходите мимо. Так?
– Не… не совсем. У меня бывает плохое настроение.
– Когда? Всегда? Понимаю: с такой женой вам было не до разговоров с соседками. Розалия Карловна наверняка еще и ревновала вас. Но в день ее смерти вы повели себя несвойственно. Вдруг стали общительным! Из дома вы зачем-то рванули на заправку и долго ругались с кассиршей, потом с парнем, заправляющим бак. А ведь бак-то был почти полон! Из-за пяти литров бензина вы кричали, что горючее разбавлено и ждать приходится долго. Явно привлекали к себе внимание. И вас запомнили. Я уж не говорю о вашем родном городе, Хорьков! Там вы просто-таки колесили по улицам, ища свидетелей, которые могли бы потом подтвердить ваше алиби. За каким вы купили самый дорогой коньяк? Ваши родители почти не пьют, а в гости вы не собирались. Причем заставили продавщицу искать ключ, потому что бутылка стояла в шкафчике, за стеклом, потом протереть ее, эту бутылку, чуть ли не вылизать языком, найти коробку. Если вы купили коньяк для себя, упаковка-то вам зачем? Это какие-то нелепые капризы. Потом вы отдали на кассе две пятитысячные купюры, так что вам долго искали сдачу. Неужели помельче не нашлось? Знаете ведь: провинция не Москва.