И Юлий Хорьков поплыл. До него наконец дошло, в какое ужасное положение он попал. Он ведь так и не услышал имени Ульяны Схованской. Зато услышал такое… У него просто не было слов! Поэтому он сидел и тупо молчал.
– Что же вы его в урну не кинули, этот пузырек? – насмешливо спросил следователь, прерывая затянувшееся молчание. – Или в мусоропровод? Не успели? Забыли?
– Я… Дайте воды, – опять попросил он.
Следователь неторопливо налил ему воды. И пока Юлий жадно пил, стал на него давить:
– Чистосердечное признание суд учтет. Да и вам станет легче, поверьте. Вы наделали много ошибок. Тут и думать нечего: кому, кроме вас, была выгодна смерть жены? Явку с повинной будете писать? Пишите! – Увидев перед собой чистый лист бумаги и ручку, Хорьков поперхнулся и закашлялся.
– Нет-нет-нет! Я не убивал! – замотал он головой.
– Какой же ты упрямый, – осуждающе сказал следователь. – Улик-то предостаточно. Время смерти, найденные в урне драгоценности, отсутствие в квартире чужих отпечатков, – он стал загибать пальцы. – А главное, флакон. Не будь его, еще можно было бы поверить, что убил кто-то другой…
– Софья! Это сделала Софья! – отчаянно закричал он.
И в самом деле, кто еще? На кого валить-то?
– Или нет… Я знаю, кто это сделал! Гадалка! Госпожа Домна! Розалия грозилась, что выживет ее из дома! У жены в последнее время были какие-то дела! Я уверен, что она ходила по инстанциям! Госпожа Домна поднялась к Розалии и отравила ее! Или кто-то из клиентов гадалки! О! Она наверняка владеет гипнозом! Уверен: она кого-то заставила! А что касается отпечатков… Да перчатки надела! Или стерла!
– Ну а как в машине оказался пузырек?
– Подбросила!
– Тоже путем гипноза? У кого, кроме вас, есть ключи от машины?
– Не… ни у кого, – он испуганно икнул.
– Куда вы вчера ездили? Кто садился в вашу машину? Или, может быть, сегодня?
– Я не… Вроде бы никто, но…
– Я вижу, Юлий Каевич, вы не хотите признаваться. Что ж… Мы, конечно, проверим все, что вы сказали. Надо же дать вам шанс, – неприятно усмехнулся следователь. – В конце концов, это наша работа. Мы за нее деньги получаем. – Он взял со стола ручку, зачем-то подул на нее, с сожалением посмотрел на лист бумаги, так и оставшийся нетронутым, и сказал: – Вы, Хорьков, еще, похоже, не дозрели. Посидите, подумайте. Времени у вас будет предостаточно. Я вас не тороплю. Я сейчас вызову конвой…
– Как конвой? – аж подпрыгнул Хорьков. – Вы меня что, здесь оставите?!
– Ну а куда вас? – развел руками следователь.
– Под подписку, – жалобно залепетал он. – Я никуда не денусь, клянусь! Отпустите меня домой!