С возникновением стрельбы в своем тылу среди солдат немедленно поползли слухи: «Мы окружены!». И это полностью надломило психологическое состояние наших войск. Сначала по одиночке, а затем группами начали отходить в тыл наши войны. Находясь на КП, командир дивизии и я с ужасом наблюдали эту картину. Я видел, как напряженно думал Николай Федорович, как он искал решение задачи, но в его распоряжении уже не было никаких резервов. И вдруг он, как бы в отчаянии, сказал: «Толя! Выручай!». Мне этого было достаточно, ибо я и сам понимал — нужны решительные действия. Очень быстро я собрал группу офицеров штаба дивизии, 5–6 чекистов особого отдела, взвод охраны около 20–25 человек с двумя ручными пулеметами и автоматами.
Я поставил задачу: ликвидировать вражеский десант. Через час мы полностью уничтожили группу из 12 человек, 8 человек убили и 4 взяли в плен, вернули бежавших с боевых позиций своих солдат и офицеров.
Когда я доложил об этом комдиву, хотя вся операция проходила у него на глазах, он был крайне взволнован, обнял меня и сказал: «Спасибо! Этого я никогда не забуду».
Спустя некоторое время я решил зайти в расположение штаба дивизии, чтобы узнать о положении дел в наших частях и подразделениях. Около одной из палаток увидел толпившуюся группу солдат и офицеров, подойдя поближе, понял в чем дело. Оказалось, что наши люди, не видевшие никогда в непосредственной близости немцев, рассматривали их с детским любопытством и наивностью, а некоторые добряки совали немцам хлеб, папиросы. Удивительно добр русский народ: даже к врагу, который только что сеял смерть и страх в наших рядах, относились очень добродушно.
Сделав замечание находившимся офицерам и солдатам, я вошел в одну из землянок и увидел, как заместитель начальника штаба подполковник Яковлев вместе с офицером штаба, знавшим немецкий язык, допрашивал одного из взятых в плен немцев.
Немецкий солдат, эдакий «чистокровный ариец», сидел заложив ногу на ногу, нагло отвернувшись от допрашивающего, не испытывал даже малейшего желания давать какие-либо показания. На все вопросы он отвечал только «нет», «не знаю» и т. п. Посмотрев на эту картину, я был возмущен до глубины души и громко закричал на него. Мгновенно он вытянулся как струна и встал передо мною. Я приказал переводчику задавать ему вопросы. Немец стал четко, как машина, отвечать на них. Получив необходимые данные, я передал немцу через переводчика, что если его данные окажутся ложными, он будет немедленно расстрелян. Подполковник Яковлев почувствовал себя несколько сконфуженным и стал передо мной оправдываться. На это я заметил, что на войне чрезмерная доброта к хорошему не приведет, и покинул землянку.