Купленная невеста (Пазухин) - страница 75

— Я пѣшихъ не пущаю, — сурово обратился онъ къ нимъ. — Никакой корысти нѣтъ безъ лошадей то пущать. Ну, ладно, ежели ужинать будете — оставайтесь, а коли ночевать только, такъ не пущу: тѣсно и безъ васъ.

— А ты будь поласковѣе, Акимычъ, — обратился къ нему дворовый. — Мы знакомые твои. Али не призналъ? Коровайцевскіе мы, Луки Осиповича Коровайцева.

При послѣднихъ словахъ сидѣвшіе за столомъ разомъ поднялись.

— Батюшки, да вѣдь это наши! — воскликнули они въ одинъ голосъ. — Ефимъ Борзятникъ это, Тихонъ Обручевъ, Яшка Косарь!

Вошедшіе такъ и бросились къ признавшимъ ихъ мужикамъ.

— Родимые, да вѣдь это наши, коровайцевскіе! Васюкъ Трошинъ, Михайло, Герасимъ!

Знакомые обнялись и расцѣловались. Нѣкоторыхъ даже слеза прошибла.

— Акимычъ, подавай намъ щей, каши, солонины и сулею вина! — скомандовалъ высокій чернобурый мужикъ дворнику.

Дворникъ разбудилъ бабу-стряпуху и приказалъ ей подать требуемое, а самъ, кряхтя и охая, влѣзъ на печь и сію же минуту захрапѣлъ. Легла спать и баба, подавъ на столъ корчагу съ горячими щами, горшокъ пшенной каши, блюдо съ холодною солониной, ковригу Хлѣба и баклагу вина. Прохожіе молча и жадно накинулись на ѣду, выпивъ по стакану водки. Уже за кашей, обильно сдобренной льнянымъ масломъ, разговорились они. На разспросы чернобородаго мужика началъ длинный разсказъ дворовый въ казакинѣ.

— Осиротѣли мы, Василій Панкратычъ, — началъ онъ, — схоронили нашего барина Луку Осиповича, царство ему небесное.

— Да, знаемъ мы, Ефимушка, получили объ этомъ вѣсточку, поплакали вдосталь. Такое у насъ теперича гореванье идетъ, что...

— А ты постой, Васюкъ, — остановилъ его другой мужикъ. — Пусть Ефимъ намъ разскажетъ про барина, про московское житье свое, а тамъ и мы повѣдаемъ о себѣ. Говори, Ефимушка, сказывай намъ все, коли угостился до сытъ.

— Спасибо, насытились теперь, отошли, а то хоть помирай въ чистомъ полѣ. Не веселъ нашъ разсказъ будетъ, ребятушки, горе одно.

Онъ закурилъ трубку на коротенькомъ чубукѣ, затянулся и началъ:

— Пошли мы въ Москву за бариномъ, чтобы не покидать его, сердечнаго, при случаѣ помочь, да опоздали, зря сходили. Онъ, вишь ты, нашелъ свово обидчика, поймалъ злодѣя свово, который у него жену увезъ, и орломъ налетѣлъ на него, а тотъ выхватилъ саблю, да и полыснулъ нашего барина. Прямо по головѣ угодилъ, разсѣкъ до мозга самаго, и скончался нашъ Лука Осиповичъ въ больницѣ, схоронили его. Поревѣли мы, попечалились и порѣшили такъ, чтобы обидчику его, нашему лиходѣю, за все отплатить, да кстати ужъ и ее, барыню бѣглую, порѣшить, и Глашку тоже смутьянщину. За одно, думаемъ, пропадать сиротами, такъ по крайности отплатимъ. Очень ужъ горько да больно намъ было, очень голубчика барина жаль, жену котораго мы проворонили, въ домъ котораго ворога пустили!