Любой бунт на местах быстро пресекался и не распространялся именно потому, что власть очень быстро и качественно блокировала информационные утечки и «правильно» преподносила события остальному населению. Ленинская тактика «почта, телеграф, телефон» — не просто слова, а гениальная идея контроля общественного сознания. Общество не имело иммунитета к пропаганде.
Большая война устроила западному обществу серьезную прививку от неё. Люди научились выделять её, оценивать и понимать истинные мотивы пропагандистов. Возможно, сработал естественный отбор, и выжили те, кого не до конца прозомбировали и кто все-таки решил, что семья и дети важнее призрачных идеалов.
Не повезло победителям. В частности — СССР и США. В этих странах пропаганда была все еще очень сильным орудием контроля общества. Иммунитет США, в конце концов, справился — в 50-е журналисты «похоронили» сенатора Маккарти, в 60-е Мартин Лютер Кинг нанес сокрушительный удар по расизму, а хиппи — по Вьетнамской войне и пуританской морали. Несмотря на это, пропаганда в США всё ещё остаётся относительно действенным инструментом контроля масс. Но пропагандистский штамп «цитадели демократии», который до сих пор эксплуатируется политиками, заставляет их хоть немного соответствовать образу. Ричард Никсон очень хорошо прочувствовал это на своей шкуре, когда его карьера окончилась скандальной отставкой. В СССР гражданского общества не было вообще. Партия владела информационным пространством единолично. Но Афганистан, Чернобыль, реформы Павлова, ГКЧП, гласность, «вражеские голоса», все более заметная сквозь прорехи в «железном занавесе» разница в экономическом развитии — этого было слишком много, чтобы пропагандистская машина могла эффективно парировать протест снизу, не прибегая к расстрелам>[65].
Информационный поток, создаваемый пропагандой, держит мысли общества в одном направлении. Источник бед ищется где угодно, но не в собственной власти. А цели, которые навязываются людям в качестве приоритетных, могут вести куда угодно, но не к повышению благосостояния своей семьи. И если даже есть какие-то «разговоры на кухне», они остаются тайной и не приводят к объединению людей вокруг альтернативной идеи лишь потому, что те, кто «беседует на кухне» верят в то, что таких же как они инакомыслящих — меньшинство. Получается, что устойчивость общества зависит от стабильности информационного потока. И, если в обществе образуется информационный противоток, связанный с различной оценкой властью и людьми неких событий, то устойчивость общества падает. Чем коррумпированнее и неэффективнее государственный аппарат, тем больше несоответствий между реальной жизнью и пропагандистскими миражами и тем меньший противоток нужен для его падения.