6
На улице стемнело. Стало прохладнее. Все вокруг было расплывчатым, неопределенным. Деревья казались не то слишком далекими, не то слишком близкими. Огни уличных фонарей окружали туманные ореолы. Где-то жгли сухие листья, и воздух был дымчатым и одновременно прозрачным. Так бывает только в середине осени.
Домой я возвращался пешком. По обе стороны улицы смутно белели здания. Я вдыхал пахнущий дымом воздух, чтобы не забыть, мысленно дописывал еще одну строчку в план работы: «Леонид Головня, парк имени Чкалова». Если у профессора при жизни были враги, то уместно проверить, не относился ли к их числу взяточник с кафедры Вышемирского, о котором рассказывал прокурор. Головня (это его фамилия), осужденный в свое время к четырем годам лишения свободы, успел освободиться из мест заключения и ныне работал сторожем в парке культуры.
«А что, если Юрий уже вернулся? – подумал я. – Может быть, съездить?» Я прикинул, сколько времени займет дорога на улицу Доватора, потом вспомнил о скрытом посте у дома. Ехать не было никакого смысла. Если там что-то произошло, первым делом сообщение поступит в райотдел. Оттуда Логвинову или Сотниченко. И тот и другой обязательно позвонят ко мне домой.
При мысли о доме я почувствовал легкое угрызение совести: в редакции задержался дольше, чем рассчитывал, из деканата позвонить забыл, а на часах уже восемь.
В кармане нашлась двухкопеечная монета. Я дошел до первой телефонной будки и набрал свой домашний номер. Трубку сняла жена.
– Зина, ты? – Вопрос в высшей степени глупый, но ничего умнее я придумать не мог. – Мне никто не звонил?
– Никто.
Я посмотрел на трамвайные рельсы, блестевшие в двух шагах от телефонной будки: Парк имени Чкалова находился всего в одной остановке отсюда. Обидно было не воспользоваться этим.
– Ты домой собираешься? – спросила жена. Я чувствовал себя как охотник, погнавшийся за двумя зайцами: огорчать жену не хочется, но и отказаться от идеи посетить парк не могу. – Ты почему молчишь, Володя?
– Сегодня такая погода...
– И что? – насторожилась она.
– Листья жгут...
– Что-то я тебя не пойму.
– Зина... – начал я, но осекся.
– Говори, чего уж там. – В ее голосе я услышал нотки усталости.
– Зина, – снова начал я. – Зина, мы так давно не были вместе, вдвоем. – Куда делся мой практицизм? Мысль о парке, о Головне, о пунктах, галочках вдруг исчезла. – Я подумал, может быть, мы с тобой погуляем? Слышишь?
– Слышу, – сказала она.
– Уложи Олю и приезжай. Я буду ждать тебя минут через сорок у входа в парк имени Чкалова. А обратно вернемся пешком. Идет?