Но кто был действительно счастлив от всего этого путешествия, так это Женька. Уезжала с кучей подарков, впечатлений, покупок, да еще и любимый мальчик ее встречать будет. Кстати, в последний момент и Ленка с родителями на один рейс напросилась. Видимо, подействовали на нее слова Кати. Едет отбивать у местных красавиц своего Ульянова. Флаг ей в руки, как говорит бабушка.
— Ты мне звони, слышишь? — строго сказала она при прощании.
— И ты. Олегу привет.
— Пожелай мне удачи.
— Она тебе не нужна. Твой Ульянов никуда не денется. Вот увидишь.
Она кивнула, улыбнулась и расплакалась.
— А ты присмотрись к Дирееву. Как бы он не скрывался, а со стороны виднее.
Ленка, Ленка. Какая же ты оптимистка. Да и что мне с его симпатии?
А дальше начались усиленные тренировки. Учителя — мучители взялись за нас всерьез и надолго. Мы с Катериной интенсивно познавали основы магии, истории, травологии и кучи других наук. Диреев пытался открыть во мне какие-то невидимые то ли чакры, то ли силы, то ли источники магии. Безуспешно. Ничего у меня не открывалось, только голова раскалывалась от его уроков. А еще я обросла синяками, как новогодняя елка игрушками. И мне теперь не иногда, а постоянно кажется, что он меня ненавидит. Катьку ведь так не гоняет, на маты не кидает, болевые точки на ее тушке не выискивает. Подруженька моя закадычная поначалу посмеивалась над моими жалобами, а потом сама огребла, когда Ник изъявил желание побыть ее наставником. Она-то, наивная, думала, он это сделал, чтобы к ней поближе быть, а оказалось, он принял все это очень серьезно. Правда, никто ее на маты не кидает, как меня, зато укусов на ее теле немеряно. Да и Нику досталось. Уже неделю с расцарапанной мордой ходит. Хмурый и злой, зато Марик в восторге. Когда еще такое увидишь, старшего брата, который считался непобедимым, лунная кошка уделала. Теперь дуются оба, не разговаривают. Нет, с возлюбленными нельзя играть в такие игры. Никакие чувства не выдержат.
А еще Олеф решила окончательно переехать к Генри. И в тот день, когда мы помогали ей собирать оставшиеся важные вещи, случилось то, что отодвинуло для меня все уроки и тренировки, и даже мои собственные чувства на второй план.
— Никогда не думала, что у меня может быть столько вещей, — вздохнула Олеф, когда мы упаковали ее гардероб, книги, кучу милых сердцу вещей.
— А меня это совсем не удивляет, — хмыкнула я. — Тебе же шестьсот лет.
— Намекать девушке на возраст неприлично, — улыбнулась она и щелкнула меня по носу. — Но признаюсь, мне тяжело уезжать. Я здесь столько замечательных лет прожила.