— Круто, но почему тогда они такая редкость?
— Магия, все дело в ней. Если силы недостаточно, чтобы питать дом, то он постепенно умирает.
— Но разве я могу напитать целый дом? Я себя-то с трудом питаю.
— Прости, я тебя запутала, — поправилась бабушка. — Здесь имеется в виду сила рода, а не одного человека. А у тебя, поверь, очень сильный род, что с одной, что с другой стороны. Ева последняя из Савойи, а поскольку сила темных после их гибели переходит к младшему в роду, то ей энергии не занимать.
— То есть, если ты, не дай бог, умрешь, то твоя сила…
— Нет, я же светлая, не забывай. Моя сила растворится в пространстве, уйдет туда, откуда мы ее черпаем, а у темных все на крови замешано. С кровью сила приходит, с ней же и уходит. Но это все ты можешь узнать на расоведении.
— Бабуль, а почему ты Ника в преподы взяла?
— Владислав попросил. Оборотни любовью, как люди, не разбрасываются, особенно, если она истинная.
Так, незаметно, за разговором мы подошли к воротам, которые прямо перед нами начали открываться. Я уж подумала, что это Ева нас заметила, но нет, это не Ева. Это дом. И сейчас его улыбающуюся нарисованную морду я наблюдаю на кирпичном столбе ворот. Вздрогнула, все-таки привыкнуть к такому… сложно, и решила поздороваться. Мало ли что, обидится еще.
— Э… Здрасти.
Морда стала еще счастливее.
— Бабуль, я пешком пройдусь, — крикнула я бабушке, которая как раз собралась москвич загнать.
— Хорошо, надеюсь, не потеряешься.
— Ха, ха, ха, — скривилась я и тихо буркнула: — и совсем не смешно.
Пока шла, все поражалась царящим здесь переменам. Домик реально преобразился, даже сад. Никакого бурьяна, идеально подстриженные кустики, идеально подстриженный газон, все идеально. И кто только за всем этим ухаживает? Неужели Нортроп? Как только все успевает? Или они кого-то наняли?
Сам дом тоже сверкал, по настоящему сверкал новизной и идеально чистыми окошками. И он действительно рад меня видеть. Вон как сияет, да еще входную дверь для меня заботливо открыл, мол «заходи хозяйка, милости прошу». Но, не успела я и шага сделать, как из этой самой двери мне на встречу вылетел Крыс.
— Элечка!
На подходе он затормозил, прочертив огромную борозду в песочной дорожке. А глаза… Да, Крыс. Уезжал ты от Эли — искры, а я явилась уже темной, и это всего за каких-то двенадцать дней, мать твою.
— Тьфу, темная.
— Не рад?
Крыс уселся в траве, почесал лапой ухо, задумчиво покрутил усы и вздохнул:
— А я хотел Алексин сад посетить.
— Да уж, теперь не получится. Можешь с Женькой поехать, ей ведь можно?
— С Женькой не то будет, я с тобой хотел.