— Элечка, это ты?
— Я, а вы где?
— Иди на голос.
Легко сказать. Оранжерея была огромной, полной растений, дурманящих запахов цветов и одного шаловливого дерева, которое меня своими корнями в плен и захватило, когда я мимо проходила.
— Ай! Тетя Нина, спасайте. Ох, противный амикамус, мыши на тебя нет.
Мышей, которых прыткое дерево до дрожи боится, поблизости не наблюдалось, но тетя Нина не даром слывет одной из самых сильных светлых современности, наряду с моей бабушкой. Она огляделась, заметила что-то в углу, присела и поманила это что-то к себе пальцем. Оказалось, что это маленькая мышка полевка. Дерево, как ее почуяло, так сразу и прикинулось обычным. Корни зарылись в землю, крона перестала шевелиться, а глазки бусинки, иногда виднеющиеся в дупле, спрятались где-то в глубине. А главное, не понятно, с чего это амикамус так колбасит? Ни одна здравомыслящая мышь к этому дереву и близко не подойдет. Корни его им без надобности, как и листья, плоды и кора, собственно, а все равно деревяшка боится. Вон как трясется, или он осину так натурально изображает?
Достигнув цели, тетя Нина погрозила дереву пальцем, отпустила мышку и улыбнулась мне.
— Элечка, давненько не заходила. Ну, рассказывай, как у тебя дела?
— Да, потихоньку.
— С соседками все еще воюешь?
— Куда ж без этого, а теперь, когда я темная, на мир и покой рассчитывать не приходится.
— Да, это тяжело. Вроде вы молодые, а предрассудки в вас приживаются сильнее, чем у стариков. Почему так?
— Вы хотите сказать, что вас мое преображение не смущает?
— Эля, — выразительно посмотрела на меня тетя Нина, — я знаю тебя практически с рождения, и прожила не один век, поэтому способна еще понять, что главное не сторона, которую ты выбрал, а твоя сущность. Вот ты, милая — светлая, если не по силе, то по духу точно, и кто я такая, чтобы тебя упрекать? Сама не безгрешный ангел. Да и что свет — одно название.
Меня слова тети Нины растрогали до слез. Жаль, что не все так думают, как она. Мои светлые одногруппницы виду не показывают, но я же чувствую, что отношение ко мне поменялось. Теперь они более насторожены, и придут за советом скорее к Соне, чем к своей темной старосте. А ведь я все та же. Коварных планов не строю, животных в жертву не приношу и в крови младенцев искупаться не жажду. Вот только кто мне поверит?
— Ты ведь не просто так заглянула? — спросила травница, отвлекая меня от грустных мыслей.
— Нет. Можно я вам кое-что покажу, только обещайте бабушке не говорить.
— Давай уже, что там у тебя?
Я протянула листки. Тетя Нина несколько минут внимательно в них вчитывалась, а потом подняла взгляд и серьезно на меня посмотрела.