Может, ему тоже несколько неудобно после таких объятий, как и мне? Это здоровый мужчина, и даже если я ему и нисколечко не нравлюсь, все равно же должен быть основной инстинкт, срабатывающий на женщину, если ты начинаешь ее трогать, гладить? Стас не холодный айсберг, а обычный мужик, у которого совершенно обычные желания.
Решаю пошутить над этим, но шутка застревает в горле. Кидаю взгляд на хмурое лицо Стаса. Себе дороже.
Звонок моего телефона взрывает тишину кухни. Телефон лежит рядом со мной. Протягиваю руку, чтобы его взять, и замираю, когда вижу имя звонящего. Роберт.
— Че не берешь? У нас нет запрета на звонки.
— А ты поговорить дашь?
Стас смотрит на меня так, будто я сморозила величайшую глупость.
— Привет, Роберт, — говорю вежливо и осторожно, в любую секунду ожидая диверсию от Стаса.
Но тот лишь вновь присел рядом и внимательно слушает. А разговаривать долго и свободно под жестким немигающим взглядом я не могу.
— Вероника, все в порядке? Я подумал, что, может быть…
— Перестань. Все прекрасно. Спасибо за прогулку.
— А когда…
— Я перезвоню, сейчас не могу говорить. Пока.
— Пока, — слышу в трубке немного погрустневший голос. И с облегчением нажимаю на кнопку отбоя.
— Чего это он? Беспокоится?
— Да, есть немного, — ощущение близкой опасности меня не покидает.
— Ясно. Принц хоть при деньгах? — Стас подвигает чашку мне, следом наливая и себе кофе.
— Какой ты меркантильный. Мне неважно, если честно. Лишь бы человек был хороший. Машина вроде есть, иномарка белая, больше ничего не знаю…
— Угу, — Стас пьет кофе.
Молчим. Я смотрю в свою чашку, Стас — в свою. Как это не него не похоже!
— Почему ты такой вредный, Стас? Так всегда обидно подкалываешь и вечно смеешься? — очень тихо задаю долго мучивший меня вопрос, особо не рассчитывая на внятный ответ.
— Как бы тебе объяснить? Тяжелая юность, недооцененность и брошенность… — обычный циничный стиль Стаса.
— Угу, заливай.
— Вот видишь. Ты не веришь мне. И никто не верит. Ни одна девушка. Потому- то такой вредный, что девушками обижен. И скитаюсь я, горемычный, без роду и племени…
— О-о-о, — тяну восхищенно. Оскар за актерскую игру здесь был бы явно нелишним.
— А все проще, дорогая, — подмигивает мне Стас, — не нашел я ее. Ту единственную. И иногда подозреваю, что стал слишком большой сволочью, чтобы найти. Так что шансов у меня, как оказалось, даже меньше, чем у тебя. У тебя-то хоть надежда есть. Глупенькая, но есть. И сама ты вся — такая верящая всему, такая теплая от этого. А я — все. Чувствую иногда, что — все. Жаль, раньше не понял.
— В смысле — все? — настораживаюсь я.