— Этого не объяснить. Не забивай голову.
Мы сидим молча, у окна, на шахматном столе тикают часы. Каждый тихонький удар часиков отзывается у меня ударом в висках. Не советуй мне, Стас, чтобы я не забивала голову. Ты стал для меня дорог — слишком дорог, чтобы не думать о тебе. И не покрываться холодным потом при мысли, что могу потерять тебя — вопреки всяким мормонам.
— Это…из-за Чечни? После твоих контрактов?
Стас не отвечает.
— Стас, ответь, пожалуйста.
— Может, и из-за них. Мне иногда снится…а, ладно, чего я тебе говорю. Пошел я на тренировку, — Стас смотрит на часы и резко поднимается, — может, еще успею с парнями хоть физухой заняться.
— Разве ты не отменил тренировку сегодня?
— Нет. Просто парни без меня занимаются.
— Можно, я кофе допью? И ты…
— Пей, пожалуйста. Я собирать сумку пошел. Две минуты.
Он не собирается оставаться здесь, сразу же уходит куда-то из кухни, и все мои надежды на продолжение разговора разбиваются вдребезги. Мы затронули что-то очень важное, это я поняла сразу же. Не все спокойно в датском королевстве, как показали несколько фраз, брошенных случайно. Почти случайно.
Вмиг забываю о Роберте. Какой там мормон, если я впервые услышала, что творится внутри у Стаса! И эти слова не были шуткой, отнюдь. С таким выражением на лице не шутят.
Червоточина. Как же я раньше не догадалась? Тонкая Вероника, считающая себя знатоком людских сердец, разглядела только тогда, когда сказали об этом почти открытым текстом.
Все эти насмешки. Постоянные шутки и злобные огрызания. Они уже часть характера Стаса. Но и они, как и все в этом мире, для чего-то. Чтобы многое скрыть…
Тогда что же там на самом деле?
Стас возвращается на кухню с большой спортивной сумкой наперевес и в камуфляже. Открываю рот от восхищения. Форма очень идет Стасу. Сразу же видны и военная выправка, и широкие плечи. Настоящий военный!
— Какой ты… — красивый, хотела сказать я, но вовремя прикусила язык.
— Чтобы не переодеваться десять раз, — пожимает плечам Стас. А лицо непроницаемо.
Понятно, хотим забыть о разговоре. Сделаем вид, что забыли.
— Идем, — первой выхожу в коридор, дабы не дожидаться официального выпроваживания, которое вот-вот поступит.
— Стас, а у тебя какое звание было в армии? — спрашиваю в коридоре.
— Иди давай, — понятно, время откровений прошло. Но хотя бы не смеется и не высокомерничает.
Но я же не зря столько лет работала с детьми. Научилась кое-чему. Будь уверен, Стас, мне ты расскажешь все свои тайны. Я не буду давить на тебя и спрашивать в открытую, лишь создам нужные условия, и раз за разом буду пытаться пробиться к тому, что ты скрываешь. Ты не скажешь все и сразу, но я настойчива и терпелива.