Доктор был растерян. Когда меня выпроваживали назад в карцер, он торжественно заявил: «Я добьюсь облегчения вашей участи!»
– Чего это тебя к врачуге-то дергали? – спросил Макар, когда я был водворен в карцер.
– А так, – говорю, – про сексопатологию беседовали.
– Это что, про педерастов? – спросил Макар.
– Да нет, не совсем. А ты что, кроме педерастов, никого не пробовал?
– Была одна, – вздохнул Макар, – да так, и вспомнить нечего. Ты же знаешь, мне шестнадцать лет было, когда стрельбу эту около нашего оврага затеяли…
Срок карцера мне не сократили, но и не продлили. Что может хотеть заключенный, вышедший из карцера, только одного – закурить по-человечески. Вышедшему из карцера в куреве никто не отказывает. Я закурил и от одной затяжки потерял сознание. Потом тащили в барак на руках, потом лейтенант Лиза велел зайти в его кабинет, когда я приду в себя. В себя я пришел и к лейтенанту явился.
– Это не я на вас донес, – объявил Лиза, – я за стихи не доношу, я сам стихи люблю.
– Ну, а если не за стихи, то как, доносите? – возразил я.
– Обратно в карцер захотели! – орал Лиза. – Могу устроить!
– Устраивайте! – сказал я ему.
– Посылка тут вам положена, – сообщил Лиза.
– Какая еще посылка? – изумился я. – Меня давно всего лишили.
– Говорю, положена, значит, положена. Только быстрей запрашивайте, чтобы прислали.
* * *
Мне повторять два раза не надо было, друзьям моим – тоже. Я попросил растворимого кофе на все положенные пять килограмм. Этот продукт и в Москве добывают разными сложными путями, не говоря уж о Сибири. Посылка пришла в срок. Меня вызвали на вахту.
– Тут вам что-то незаконное прислали, Делоне, – объявил мне дежурный офицер. – «Нескафе» написано.
– Ничего незаконного, – возразил я, – про чай записано, что не положено, а про кофе ничего подобного. Любой дипломат этот напиток с утра до ночи хлещет.
– И не травятся? – спросил офицер.
– Да как-то не все. А вы попробуйте. А то что же это, одну самогонку каждый день глотать. Презентую лично для вас две банки.
Возможность приобщиться к «дипломатам» совсем сразила офицера.
– Ладно, давай две банки и катись отсюда.
Я, естественно, покатился… Блатные были ошарашены.
– Что это за подогрев ты приволок, политик? Что с этим делают?
– Берут столовую ложку на полкружки кипятку и размешивают, – разъяснил я.
Покоя у меня и до того не было, но тут уж и вовсе не стало. Всем хотелось хоть разок, да попробовать. У некоторых напиток даже вызывал смутное раскаяние. «Да, – говорил один из окружения Конопатого, – вчера за две ложки чая паренька порезали, а ты тут кофе какое-то раздаешь, вроде как не хуже, и без крови».