— Это ванная комната. Иди и переоденься. Маска имеет важное значение, как мы и говорили об этом.
Я медленно киваю. Не уверенная, могу ли я сделать это. Но я беру сумку и иду в ванную.
Я открываю ее медленно, потому что мои руки все еще дрожат. Потому что я боюсь того, что внутри.
Я вытягиваю руку в сумку и ощущаю... это должно быть шелк.
Я раздвигаю пальцы, собираю всю ткань и вытаскиваю ее, как будто она гадюка. Я кладу ее на серую и золотистую столешницу, тоже гранитную, как я думаю. Когда я вижу это, каждая клеточка внутри меня замирает.
Тедди королевского синего цвета… оно превосходно. Его качество очевидно в крое корсажа и расклешенной юбочки. Она украшена кружевом и несколькими крошечными хрустальными бисеринками, что сверкают в свете от лампы, расположенной над огромным обрамленным ониксом зеркалом передо мной.
Там же пара высоких чулок, плотно облегающих ноги, плюс подвязки. Или это называется как-то по-другому? Они крепятся к... этой вещице. Основная часть теди из ткани и от этого оно похоже на купальник. Но низ подобен двойным стрингам...
Нет — трусики с прорезью.
Ох.
Вау.
Мое лицо покрывается румянцем.
Я держу часть наряда, где трусики, когда картинка из нашего совместного прошлого резко возникает в моей голове. Мои руки: пальцы широко распростерты, обхватывая его бедра. Кончики пальцев прижимаются к мышцам его твердого как скала брюшного пресса. Моя голова немного наклонена набок, так что я могу видеть его лицо. Его пухлые губы слегка приоткрыты. Его подбородок приподнят, как будто он на грани того, чтобы запрокинуть голову. А его глаза. Вместо того чтобы быть закрытыми, от ощущений, пока он лишает меня девственности, его глаза на моем лице. Осторожно, нежно, ласково на моем лице.
Я точно знаю, в какой момент это было, когда я вижу картинку в своей голове.
Это был Гензель, когда он толкался внутри меня.
Потому что в момент после этого он закрыл глаза. Он запрокинул голову и застонал, когда глубже погружался в меня.
Я слегка стискиваю зубы из-за этого воспоминания и думаю о нем теперешнем. Мужчине, которого я видела на сцене. За стеклом.
Он был больше. Гораздо больше. НЕ мужчина — мальчик. В ночь, когда я, наконец, увидела его лицом к лицу, он был хорошо сложен, крупный и ширококостный. Но он был моложе. На десять лет. Тогда ему было семнадцать. Сейчас ему двадцать семь.
Я подбираю наряд и прижимаю его к груди.
Мне интересно, чего бы он хотел. Что ему нравится. Нынешнему Гензелю.
Когда я переодеваюсь в ярко-синий наряд, я задаюсь вопросом. Если бы я должна была закончить эту хитрость прямо сейчас и сказать Рэймонду, кто я на самом деле, и, если бы Эдгар увидел меня. Я не могу представить, что он скажет «нет».