Королева мягко улыбнулась, ее глаза сияли.
– Теперь я могу быть уверена в том, что он в надежных руках.
Король ожидал их во дворце. Он был к ней более холоден. Шанель успокаивала себя тем, что сможет вскоре понять причину. Едва ли при дворе привыкли к тому, что принц обручается спустя месяц после знакомства, а свадьба следует через шесть недель после скоропалительной помолвки. Если Шанель нервничала, естественно, что и у короля могли быть свои сомнения на этот счет.
До конца дня жених и невеста едва ли могли остаться наедине. Шанель не удивилась, когда обнаружила Дамиана в своей комнате, куда вернулась за полночь, оставив неутомимых женщин обсуждать свадьбу без ее присутствия.
Он привлек ее к себе и несколько раз поцеловал:
– Так-то лучше.
– Скучал по мне?
– Целый день на работе без тебя…
– Да, но здесь все по-другому. Боялся, что Элизабет раскроет мне слишком много твоих секретов? Скажи, неужели меня будут звать принцессой – после того, как мы поженимся?
– Ты откажешься, если это будет так?
– Нет, Дамиан, я не откажусь. Но это не просто – проснуться однажды членом королевской семьи.
Мужчина понимающе кивнул, как если бы он знал, каково это.
– Все зависит от моего дяди. Если он назовет тебя так, это будет официально.
Шанель почти с облегчением выдохнула. Если вспомнить, какой холодный прием он ей оказал, едва ли он когда-нибудь решит назвать ее принцессой чего бы то ни было.
– В его глазах я не принцесса. Во мне нет ни капли благородной крови.
– Это не так. Ты унаследовала титул от прапрадеда. Когда ты выйдешь за меня, то станешь герцогиней. Даже если ты не будешь провозглашена принцессой, к тебе будут обращаться моим титулом.
– Это какое-то средневековье…
– Нет, поверь мне. Титул имеет вес и во многих западных странах. Это статус.
– Но… это…
Дамиан рассмеялся. Он понимал, чего действительно хотела Шанель. Он снова привлек ее к себе.
На протяжении следующих дней она едва видела Дамиана, за исключением ночей, когда он приходил в ее постель и томительно долго занимался с ней любовью. Временами ей казалось, что он намеренно избегает ее общества. Однако Шанель гнала от себя подобные мысли. Когда после занятий любовью она пыталась вывести его на откровенность, Дамиан говорил лишь о вещах, не имевших никакого значения. Шанель же не желала обсуждать то, как теперь развиваются ее отношения с матерью и отчимом, не хотела она говорить и о предстоящей свадьбе. Она непрестанно размышляла над тем, какую роль в их отношениях с матерью сыграл титул Дамиана. Перри, несмотря на то что перестал делать ей замечания, не стремился проявлять отеческую заботу и любовь. Все, казалось, осталось неизменным – главными источниками любви и понимания для нее оставались лишь Лора и Эндрю. Их присутствие напоминало Шанель о том, что, несмотря на то что она связывает свою судьбу с принцем, некоторые вещи никогда не изменятся.