— Я приобрел это по сходной цене у петербургского придворного художника Лядюрнера, — хладнокровно ответил Эдмон, — это те же шаржи, которые привлекли к вам симпатии русского императора Николая Павловича. Злые и малопристойные шаржи на ныне царствующего во Франции короля Луи-Филиппа Орлеанида, виновника вашего удаления из Парижа пять лет назад с отнятием у вас и сомнительного дворянства, якобы дарованного вашему деду Бурбонами, и баронства, проданного вашему отцу Наполеоном. Едва Луи-Филипп обнаружит в вас автора этих не высоких по мастерству, но едких и весьма обидных для него карикатур, вам, конечно, будет строго запрещен въезд в пределы Франции, даже в Эльзас… Учтите и это, Жорж Дантес.
Все это Жорж-Шарль выслушал словно окаменелый, не двигаясь с места, где он остановился. Видимо, это было главным, решающим аргументом со стороны неумолимого и таинственного графа Монте-Кристо в глазах его злополучного однофамильца.
— Значит, Лядюрнер отдал императору Николаю лишь копии этих проклятых шаржей, — пробормотал он, словно пьяный.
— Зачем вы называете эти картинки проклятыми, они помогли вам стать кавалергардом и фаворитом русского царя в свое время… О, вечная неблагодарность людей, даже по отношению к самому себе…
Дантес сделал несколько колеблющихся шагов назад, в сторону Эдмона.
— Вы принуждаете меня подчиняться вашим требованиям, — угрюмо, с ненавистью в голосе пробормотал он.
— Согласиться с моими предложениями, месье Жорж-Шарль, — иронически поправил Эдмон. — Ну что ж, так-то лучше. Кстати, у меня заготовлен и формальный, по всем нотариальным правилам составленный контракт… Вам остается лишь прочесть его и подписать…
Жорж-Шарль прочел подготовленный текст и злобно выругался:
— Милль Дьябль! Это настоящий контракт с Сатаной!.. Право, я как будто запродаю душу дьяволу, господин граф… Может быть, вы и есть в самом деле Сатана? Я становлюсь вашим полным рабом, если подпишу это!
— Для вас я скорее ангел, Жорж-Шарль, — хмуро проворчал Эдмон.
— Вы предлагаете мне погребение заживо, — опять почти простонал Дантес.
— Я предлагаю вам в наследство десять миллионов золотых гульденов, пять из них после нескольких лет вашей честной, порядочной жизни и еще пять после моей смерти…
— Я повторяю, что вы хотите превратить меня в своего безропотного, бессловесного раба, — прохрипел Жорж-Шарль с тем самым звуком, какой, вероятно, обозначен в Библии, как «скрежет зубовный».
— Я хочу превратить вас в человека, достойного имени «Дантес», имени, которое имею честь и счастье носить я сам, и которое носили мои великолепные предки, возможно, что и ваши, впрочем, — с неизменным хладнокровием и точностью языка парировал отчаянные выпады гостя хозяин.