Хобот обвил его, но он не обращал внимания. Он чувствовал, что при малейшем неверном движении хобот сожмется. Смерть была очень близко.
Вытащив последнюю занозу, он медленно распрямился. Немного подождав, он аккуратно снял с себя хобот. Сопротивления не было. Не торопясь, он начал отходить; однако нервное напряжение еще не отпустило его. Подавив желание бежать, он отходил медленно, не торопясь, постоянно поглядывая назад.
Какое-то время зверь лежал без движения; потом начал медленно подниматься. Перенеся всю тяжесть тела на передние ноги, он постоял так некоторое время; потом поднялся на все четыре ноги. Он сделал несколько шагов. Очевидно, боль была несильной. Он поднял хобот и затрубил; потом двинулся по следу человека.
Сначала фон Хорст убеждал себя, что тот идет не за ним и вскоре повернет, но мамонт быстро нагонял его.
Фон Хорст поежился. Что за сентиментальный дурак!
Ему следовало знать, что у диких зверей отсутствует чувство благодарности. Не надо было проявлять излишнее милосердие. Теперь уже слишком поздно — животное его растопчет. Так думал фон Хорст. Мамонт догнал его. Хобот мягко обернулся вокруг тела и поднял человека в воздух. «Вот и конец», — подумал фон Хорст.
Мамонт остановился и опустил его на землю справа от себя, однако хобот не убрал. То, что увидел фон Хорст, помогло ему оценить смекалку животного, так как весь бок, на котором он лежал, был утыкан бамбуковыми «иглами». Он хотел, чтобы человек вытащил и их.
Фон Хорст вздохнул с облегчением и принялся за дело, закончив, снова двинулся по следу, оставленному беглецами. Краем глаза он заметил, что мамонт двинулся в противоположном направлении. Через несколько мгновений он исчез из виду.
Фон Хорст вновь почувствовал забытое было чувство голода и отправился охотиться на овец. Снова он был примитивным охотником плейстоцена. Только патронташ и пистолет сорок пятого калибра отличали его от предков из каменного века. Со следующего холма он заметил овец, на этот раз намного ближе, однако далеко за рекой он увидел кое-что еще. Сначала он думал, что это просто стадо мамонтов двигалось по равнине от холмов к реке; но оказалось, что на шее каждого мамонта сидело по наезднику.
Зрелище вызвало в его памяти Торека, человека из Джа-ру. Это, должно быть, и были «укротители мамонтов», возможно, он находился в Джа-ру. Однако его дружеские отношения с Тореком не создавали у него иллюзий о том приеме, который он мог ожидать от диких соплеменников его товарища по рабству. Осторожность заставила его спрятаться; он ползком двинулся вниз по холму к реке, где мог скрыться в кустах, наблюдая за приближением наездников.