Эта задача была возложена на агента УСС Морриса Берга или Мо, бывшего принимающего и тренера бейсбольной команды Boston Red Socks. Берг также был выпускником Принстона, где изучал семь языков, в том числе санскрит. Теперь же он с головой окунулся в теорию и практику ядерной физики, поэтому вполне мог последовать за Гейзенбергом на его следующую университетскую лекцию, которая должна была состояться 18 декабря 1944 г. в Швейцарской высшей технической школе (нем. ETH) в Цюрихе.
В последнюю неделю ноября Моррис Берг прибыл в Берн на инструктаж к шефу резидентуры УСС Аллену Даллесу. Как и Гроувз, Даллес был уверен, что Советский Союз представляет бо́льшую угрозу интересам Запада, чем бьющийся в агонии Третий рейх, поэтому, принимая во внимание опасность того, что СССР может завладеть наработками Германии в сфере ядерной физики, он был рад помочь. К тому моменту казалось, что операция по похищению ученого сама собой переросла в операцию по его ликвидации. Берг в это время сделал следующую запись: «Ничего не было произнесено вслух, однако Гейзенберга следует считать hors de combat.[215] Пистолет у меня в кармане».[216] Речь шла об автоматическом пистолете Hi-Standard 22-го калибра с глушителем. Кроме того, Бергу была выдана ампула с цианидом – на случай, если окажется невозможным скрыться после убийства. Попасть на лекцию Гейзенберга было нетрудно, поскольку одним из бесчисленных знакомых Даллеса оказался доктор Пауль Шеррер, глава физического факультета Швейцарской высшей технической школы. Шеррер был организатором множества подобных лекций и всегда передавал любую существенную информацию в УСС и МИ-6.
Выступление Гейзенберга было посвящено скорее квантовой механике, нежели ядерной физике; Бергу эта лекция ничем не помогла в принятии решения относительно дальнейших действий, поэтому он устроил для себя и Гейзенберга ужин в доме Шеррера. В ходе беседы ученый выразил радость в связи с успешным ходом наступления немецких войск в Арденнах, однако на вопрос, проиграет ли Германия в войне, ответил: «Да – но как было бы хорошо, если бы мы победили». Возможно, это замечание спасло ему жизнь, поскольку оно означало, что Германия не обладает каким-либо оружием массового уничтожения, способным привести войну к иному исходу. Пистолет так и остался лежать у Берга в кармане.[217]
Пока войска Союзников с боями пробивались через Северную Европу, создавая тем самым иллюзию скорого – не позднее Рождества – наступления мира, администрация Рузвельта составляла планы послевоенного устройства Германии. И сам президент Рузвельт, и его бессменный министр финансов Генри Моргентау-младший были ярыми противниками нацизма и не слишком уважали немцев как народ. На протяжении месяцев они обдумывали план создания демилитаризованной Германии, неспособной когда-либо вновь развязать войну. Для этого страну следовало разделить на южную и северную зоны, полностью «деиндустриализованные» и занятые исключительно сельским хозяйством, чтобы только прокормить немецкий народ. Говоря словами Рузвельта, «нет причин, по которым Германия не могла бы вернуться в 1810 год, когда немцы жили в благополучии, но без роскоши».